— Жаль, у нас нет правильного освещения, — сказал Тейн. — В следующий раз нужно подготовиться. Резьба и орнаменты на сводах необыкновенно красивы.
— Я слышу нотку гордости в твоём голосе? — поддразнила я.
Он оглянулся через плечо, его лицо выглядело жутковато в мерцающем свете.
—Я никогда не оспаривал семейный вкус, — сказал он. — Я придирался лишь к излишествам. Говоря об этом... — он поднял свечу, — Гроб Эмелин здесь.
Он провёл меня через арочный проём в небольшую комнату, где на богато украшенном постаменте покоился стеклянный гроб. Когда он повернулся поставить свечу в ближайший подсвечник, я встала рядом с ним, готовясь к открытию. Пламя свечи отражалось в стекле, так что сначала я ничего не увидела. Но как только я поменяла позицию, то смогла различить её. И ахнула.
Тейн резко повернулся вокруг своей оси.
— Что такое?
Я подняла свою свечу над гробом. Его взгляд упал на стеклянную крышку, и он сам ахнул:
— Боже.
Должно быть, воздух проник в гроб через трещину или шов, потому что тело начало усыхать и сжиматься. Морщинистая кожа посерела, глазницы стали пусты, сморщенные губы оскалились в отвратительной усмешке. А подвенечный наряд, в который был облачён труп, выставил общую сцену ещё более гротескной.
— Как давно ты здесь не был?
— Годы. Интересно, как долго она так пролежала.
— Кто знает? Даже с небольшой трещиной в стекле разложение происходит очень быстро. — Я перестала дрожать и посмотрела на труп. — Ты скажешь деду?
— Не вижу причин его в это посвящать. Новость его только расстроит, а он никогда не придёт сюда снова. Только если…
Он осёкся, так как в гробницу спустился холодный ветер, задувая свечи за долю секунды до того, как дверь наверху с грохотом закрылась.
В этой абсолютной тьме по моей спине пополз холодок страха.
— Тейн? — Я выдохнула его имя и ощутила его ладонь в своей руке.
— Всё нормально. Ветер задул свечи. Я найду спички.
Я почувствовала его тело рядом с моим, и в глубокой тишине гробнице услышала его сердцебиение. Или это билось моё сердце? Его рука обвила меня, пока он шарил в поисках спичек. Я почувствовала его дыхание на щеке, лёгкое прикосновение губ к волосам.
— Тейн?
Он прижал меня к себе, обнял за талию, по-прежнему удерживая, поднял мои волосы и лизнул шею в точке пульса.
Как будто пытаясь поглотить мою сущность.
Я резко отскочила в шоке
— Что ты делаешь?!
— Пытаюсь найти чёртовы спички.
Его голос доносился со ступенек. Он больше не находился со мной в одной комнате. Но всё ещё держал меня...
В тот момент полного паралича, прежде чем я успела среагировать, я почувствовала, как рука скользнула вверх по моей груди, а другая опустилась на бедро. Скрипучий голос прошептал на ухо:
— Скоро.
Когти заскрежетали по каменному полу за секунду до того, как Тейн появился в дверях со свечой в руке.
Я развернулась, но за спиной никого не оказалось. Я была одна в комнате с иссохшим трупом Эмелин Эшер.
ГЛАВА 22
Буря прошла быстро, и закат этим вечером был просто великолепен. Я сидела на крыльце с Ангусом под ногами, а небо над озером Бэлл переливалось от нежно-розового до ярко абрикосового, а затем угасало в дымчатой лаванде с вкраплениями золота.
Над холмами сгустились сумерки, проснулись ночные твари. Скоро мне придётся вернуться в дом, но сейчас я позволила себе насладиться передышкой, затаив дыхание, полюбоваться как исчезнет свет, прежде чем опустится тьма.
Над лимонной мятой возле крыльца кружил мотылёк с дрожащими крыльями. На озере «стонала» гагара в поисках своей пары, мелодичный вой, тонкий и навязчивый и немного нервирующий, как и должна звучать ночь. Где-то в глубине леса раздалось слабое тявканье койотов, а, возможно, это был рык «художника», неуловимой чёрной пантеры[17] из рассказов моего отца о его детстве в горах.
Мне было тревожно и одиноко, и я до сих не отошла от случившегося в гробнице. Хотелось верить, что та тварь мне почудилась, ведь у страха глаза велики, но я не могла забыть горячее дыхание на лице, обещание, сказанное шёпотом на ухо...
Я сделала судорожный вдох. Любой здравомыслящий человек захотел бы поджать хвост и сбежать. Здесь нечего стыдиться. Я могу собрать вещи и через нескольких часов уже быть дома, в Чарльстоне. Заваривать ромашковый чай на кухне. Просматривать почту на столе. Спать в кровати. Быть ближе к Девлину.
Ещё один судорожный вдох.
Но буду ли я там в большой безопасности? За те мучительные месяцы, пока я избегала Девлина, мне каким-то образом удалось убедить себя, что со мной всё будет хорошо, пока я держу дистанцию. Но теперь я задалась вопросом, а вдруг всё происходящее со мной в Эшер Фоллс прямой результат моего пренебрежения правилами папа́. Моя любовь к одержимому призраками мужчине не только открыла дверь, но также ослабила меня, сделала восприимчивой к тёмным силам в этом городе и этих горах.
17
В США черной пантерой зачастую называют пум. Считается, что черных пум в природе не существует. А прозвище «художник» закрепилось за пумами на юго-востоке страны, где из-за акцента жителей гор слово panther (пантера) трансформировалось в painter (художник). Такое прозвище также использовал в своих произведениях Майн Рид.