– Я прикажу людям сосредоточить усилия на острове Дейматос, как вы и сказали, Атридис, но мы не упустим из виду и Фобос с Тарбосом.
Кассандра кивнула:
– Хорошо. Теперь расскажи мне об арестованных. Как они?
– Думаю, с ними проблем не будет. Все они достаточно молоды, старше тридцати никого нет. Конечно, их родные очень волнуются, но мы постарались все предусмотреть, чтобы им было удобно. Несколько человек признались, я бы даже сказал, хвастались тем, что писали лозунги на стенах и принесли плакаты во внутренний двор дворца. Но они настаивают на том, что больше ничего противозаконного не делали.
– А что насчет того мужчины, которого видели сидящим на стене с желтой повязкой на шее? Его кто-нибудь знает?
– Нет, более того, они считают, что его не существует.
– Может, и так, – медленно сказала Кассандра, – в конце концов лишь один свидетель заявил, что видел его.
– Три, – тихо сказал Ройс. Он стоял чуть в стороне, около окна. Кассандра уже не была настолько бледна, как вчера, но он-то знал, что она спала очень мало, потому что сам так и не заснул, охраняя ее сон. Она рано проснулась и тут же занялась делами. С того самого момента она ни на секунду не присела отдохнуть.
В конце концов она была Атридис.
– Нашли еще двух свидетелей, – объяснил он. – Одна из них – женщина, сидевшая рядом со стариком. И она тоже заметила человека с желтой повязкой на шее. Еще один – мальчишка, ему около одиннадцати, он тоже видел этого человека. Их описания немного различаются, но все они видели его на стене, и у него на шее была желтая повязка.
– Может, это ничего и не значит, – задумчиво сказала Кассандра.
Ройс кивнул:
– Или может означать слишком много. Они долго смотрели друг на друга. Марселлус кашлянул:
– Понимаете, Атридис, мы вынуждены осудить бунтовщиков.
– Да, конечно, – сказала она, усилием воли заставляя себя сосредоточиться. – К несчастью, главный судья, сам ванакс, нездоров. Я уверена, что, как только мой брат поправится, он сразу же разрешит все проблемы.
– Это может занять много времени, Атридис.
Ее голос стал строже:
– Пусть будет так, как будет. Все это время к заключенным следует относиться с уважением, крайне вежливо.
– Но все же их не выпустят на свободу? – мягко спросил Марселлус.
– Нет, они останутся под стражей. Я думаю, все согласятся, что ничего еще не ясно, а нервы у всех на пределе. Поэтому лучше будет, если приверженцы «Гелиоса» останутся там, где они в безопасности.
Марселлус мог бы, конечно, отметить, что заключенные вряд ли согласились бы с этим, но простая констатация фактов не входила в его привычки. Вместо этого он сказал:
– Работы по очистке арены от обломков продолжаются. Завтра начнут восстанавливать стены.
– Очень рада это слышать.
– И еще, хотя это и никак не связано, зацветают оливы.
– Хорошо, пусть будут проведены обычные церемонии. Марселлус помедлил. Он взглянул на Ройса. Тот поймал взгляд и спросил:
– А что это за церемонии?
Какое-то время она не отвечала, разглядывая город. Ройс понял, что мысли ее где-то далеко, и осознал, что это его задевает. И все же он молчал, пока она не повернулась к нему.
– Это ритуалы. Несложные, всего лишь поход в рощи, несколько подходящих молитв, что-то в этом роде.
Марселлус подал голос:
– Обычно это делает ванакс. Люди всегда рады видеть его в такое время. Это напоминание о благословении, данном Акоре, – порядке и вечности.
– Атрей всегда любил такие празднества, – с нежностью сказала Кассандра. – Ему нравится быть среди народа, разговаривать с людьми, а еще больше – их слушать.
– Значит, – сказал Ройс, – тебе нужно будет заменить его в этот раз?
– Да, думаю, так будет лучше всего. Спасибо, Марселлус. Благодарю за усердие.
Когда судья ушел, Ройс сказал:
– Твоя забота о том, чтобы бунтовщики были в безопасности, должна касаться и тебя самой, тебе не кажется?
Она смахнула невидимую пылинку с подола белой туники. Неожиданно ей пришло в голову, что, поскольку она больше не девственница, ей можно носить одежду другого цвета. Да вот только такое поведение до свадьбы удивит и обеспокоит ее народ, не говоря уже о ее семье. Может быть, это даже к лучшему, ведь не было ни времени, ни сил выбирать другую одежду.
– Касаться меня?
Он обошел стол и встал рядом с ней. Утром он принял душ и больше не источал цветочный аромат. Нельзя ей об этом думать!
– Ты со всей ответственностью взяла на себя обязанности брата. Неужели ты думаешь, что тот, кто хотел его убить, не может избрать следующей целью тебя?
Что-то мелькнуло в ее глазах, что-то такое, чего он не мог уловить, но это ему определенно не понравилось.
– Я не ванакс.
Ройс попробовал зайти с другой стороны.
– Что бы произошло, если бы ты не приняла эту ответственность?
– Я не понимаю, о чем ты.
В нем зашевелился гнев. Она нарочно разыгрывала непонимание, это точно. Но почему, зачем, он не знал.
– Конечно же, ты все прекрасно понимаешь. Если бы ты не взяла бразды правления в свои руки, то что бы сейчас происходило в Акоре?
– Абсолютно то же самое, что происходит сейчас. Мы оплакиваем погибших, молимся за раненых и просто продолжаем жить.
– А тебе не кажется, что началась бы паника… все было бы неопределенно… непонятно?..
– Ну, по-моему, в какой-то мере все это имело место.
– Нет, я имею в виду не то, что происходит сейчас, а то, что начало бы происходить. Раньше когда-нибудь убивали ванакса?
Казалось, этот простой вопрос глубоко шокировал ее.
– Конечно, нет, об этом не может быть и речи! Это просто немыслимо!
– Немыслимое почти случилось два дня назад. Ну, теперь ты можешь сказать, что все было бы абсолютно так же, если бы ты не взяла все в свои руки, если бы тебя не признали Атридис?
– Я – Атридис, это имя моей семьи.
– Атридис – нечто совершенно другое, что-то, чего еще никогда не было. Я слышу, как тебя называют. И ты это тоже слышишь. Более того, я слышу в голосах людей облегчение и доверие. Они верят, что ты все исправишь, что будешь с ними до тех пор, пока Атрей не выздоровеет и не вернется к исполнению своих обязанностей.
– Именно так я и собираюсь поступить.
Ему показалось, что она с трудом смогла изобразить улыбку:
– Пойдешь со мной в оливковую рощу?
Он призвал на помощь все терпение, напоминая самому себе, как он относится к этой женщине и к Акоре.
– Да, конечно. А кто еще пойдет с нами?
– Я думаю, советники, некоторые чиновники, еще несколько человек.
– А охрана?
– С которой всегда путешествует принц-регент? – Она наморщила нос. – Ни к чему подобные церемонии.
Гнев вновь закипел в душе. Что-то не так. Либо она не та женщина, которой он ее всегда считал – умной, предусмотрительной, предчувствующей, – либо тут кроется что-то еще…
Он обдумал возможность того, что он в ней ошибся, и решил, что эта гипотеза не выдерживает критики. Он знал Кассандру. Но не знал, что она от него скрывала и почему.
– Я думал об охране, чтобы защитить тебя. В этом нет ничего церемониального.
Она лишь пожала плечами:
– Это не входит в наши обычаи. Он выдавил улыбку:
– В них не входит и убийство ванакса.
Ее зрачки расширились, но, несмотря на это, глядя на нее, любой бы увидел перед собой уверенную в себе женщину. Любой, но только не Ройс. С каждой, следующей секундой, с каждым следующим ударом сердца он все больше убеждался в том, что у Кассандры на уме что-то такое, что было ему не по душе.
– Я уверена: для моего народа будет лучше, чтобы все происходило так, как всегда, – сказала она.
– А ты ведь будешь делать все для их блага, так?
И в этот момент, всего лишь на долю секунды, глаза ее загорелись, а губы – эти мягкие, зовущие губы – дрогнули.