– Привет, – тихо произносит она, слабо и устало улыбаясь мне.
– Ты… не можешь ходить же… не можешь двигаться, – хриплю я, а зубы стучат. Вся челюсть болит уже от этого.
– Раф, я могу ходить, но мне неприятно ещё там, но… как-нибудь справлюсь. Со мной всё нормально. Только вот мать задолбала, как и психолог, как и эта полиция. Зачем я послушала тебя и подписала эту бумагу? Господи, я не знаю, что мне делать сейчас…
– Что? – Переспрашивая её, опускаюсь на пол у стены. Не могу больше стоять. Меня так сильно трясёт. Так больно.
– Раф, с тобой всё хорошо?
Флор подходит ко мне. Нормально подходит, но… как такое может быть? Ведь я помню всё совершенно иначе, а она даже выглядит хорошо. Намного лучше, чем я и Мира, после того, что я с ней сделал. Я хотел сделать то же самое, что она с Флор, но не могу понять, как додумался до этого. Что послужило причиной подобного поведения. Потому что я уверен, что по собственному желанию никогда бы не поступил так. Никогда. Не с ней. И этот кошмар снова врывается в мою голову. Я и так на грани безумия.
– Боже, Раф, у тебя так зрачки расширены. Ты заболел? У тебя температура или…
– Почему ты ходишь? Ты не должна ходить. Тот парень… он сказал, что с тобой всё плохо. Ты очень плоха, и тебя зашивают. Тебя изнасиловали очень жестоко и грубо… у тебя множество разрывов… кровотечение… вагинальное… анальное. Ты не должна… не должна стоять и улыбаться… – бормочу я, срывая дыхание с каждым словом.
– Кто тебе это сказал? Это же ложь, Раф. Да, я… боже, мне так стыдно из-за того, что произошло. Я, наверное, сильно напугала тебя, но сама так боялась. Не знала, куда идти, и вспомнила, что ты ещё на балу. Меня осмотрели. Да, порезы есть, но это я виновата. Упала несколько раз на что-то острое. И там, в той комнате, куда меня затащили, я ничего не видела. Меня ударили по лицу, а потом по голове. Ну и… не могу дальше, очень стыдно, – шепчет Флор, опуская голову, и из её глаз капают слёзы.
– Нет, нет, ты ошибаешься. Ты написала, что тебя порезали, и у тебя разрывы внутри. Ты… я видел кусок плоти между твоих бёдер… я видел, и тот парень, медбрат, он сообщил мне, что вызвал полицию…
– Раф, успокойся. Раф, – Флор перебивает меня, испуганно смотря в мои глаза.
– Такого не было. Ты вызвал полицию и дал за меня все показания, а потом пришёл ко мне и заставил подписать заявление. А я не соображала, что делаю. Раф, ты что? Ты пьяный, что ли? – Девушка поднимается на ноги и медленно отходит от меня.
– Я не вызывал никого! – Возмущаюсь, и это помогает мне встать с пола.
– Раф…
– Мне сказали, что они вызвали полицию и попросили дать показания, но я ушёл! Я ушёл отсюда, потому что не смог бы этого сделать! Меня не было здесь! – И я хочу орать, но хрипло рычу, направляясь к побледневшей Флор.
– Раф, пожалуйста, ты меня пугаешь. Это был ты. Ты пришёл ко мне, когда меня перевели сюда, и заставил всё подписать. Ты выдумал много того, чего не было, я только сегодня всё прочла, когда они снова пришли ко мне. Ты орал и настаивал на том, что Мира должна быть уничтожена. Ты сказал, что отомстишь за меня…
– Нет! Нет… я не мог… не мог. Я видел тебя в последний раз перед тем, как тебя на осмотр увезли. И там кровь была… там куски были… ты сама говорила, что они сделали с тобой! Кто это был? Кто там был, Флор! Говори! – Наступаю на неё, а она вжимается в стену, жмурясь от страха.
– Не видела я… темно было… они даже не говорили ничего… только… только насиловали, и всё… закрыв мне рот. Раф, прошу тебя, успокойся. Умоляю тебя, ты заболел и не можешь нормально мыслить… Раф…
– У тебя были сгустки крови. У тебя были разрывы, ужасные разрывы, тебя анально отымели… в задницу трахали и… Я сам посмотрю. Ты не должна ходить… не должна ходить, ты обязана лежать и подыхать здесь от боли, – мои трясущиеся руки дотрагиваются до девушки, я шарю по её бёдрам, даже не слыша, как она кричит и зовёт на помощь.
– Я не больной… я не сумасшедший, ты была вся в крови, была вся в крови, – говорю себе под нос, поднимая её больничную сорочку. Флор кричит, плачет, пытается вырваться, а я ничего не соображаю. Я же видел её… видел того парня, я не сошёл с ума! Я не рехнулся от боли! Я…
Меня резко хватают за толстовку и отрывают от Флор. Падаю на пол, а голову наполняют крики и визг, как и незнакомые мужские голоса.
– Ах ты ублюдок! Решил довести дело до конца? – Меня ударяют по животу. Скрючиваюсь и кашляю. Ничего не чувствую. Мне холодно… там была кровь, её диагноз… она не должна ходить…
– Нет, мама, нет. Он просто не в себе. Не трогайте его, – молит Флор, когда меня поднимают с пола под руки.