— У некоторых бывают серьезные проблемы с… — она запнулась, взмахнула рукой, — пищеварением и… прочим.
— Ну да-а, — протянул Драко, чье сердце сжалось на секунду, прежде чем он понял, что стоящий в коридоре мужчина поднял палочку, только чтобы подвести щетки к стене. — Я видел, как ты записывала за ним целых пять минут и только потом поняла, о чем вообще речь.
— Неправда! Я слушала!
— Грейнджер, ты голову подняла, лишь когда он заговорил о кукурузе, — Драко поджал губы, увидев, что в приехавшем лифте яблоку негде упасть. Грейнджер шлепнула по кнопке, закрывая двери, примирительно улыбнулась раздраженным хмурым людям, стоящим по ту сторону. Драко сердито зыркнул в ответ.
— Вот же ты… придурок.
— Оригинальная и остроумная. Не удивительно, что тебе больше нечем заниматься, только работать.
— Жизнерадостный и приятный. Не удивительно, что тебе больше нечем заниматься, только бесить меня.
— Признай, Грейнджер, я единственное интересное событие, которое происходит с тобой за день.
— Если ты говоришь о событии, которое хочется стереть, будто его и не было.
— Ты разбиваешь мне сердце.
Грейнджер громко ахнула — Драко дернулся, оглядываясь по сторонам.
— Надо это засвидетельствовать! Быстрее, перо и камеру! Малфой догадался, что у него есть сердце!
Драко смерил ее злым взглядом и под обращенным на них вниманием окружающих отошел на шаг назад.
— Очень оригинально. Мне стыдно тебя знать.
— Мне хочется вырвать себе мозг, только бы тебя не знать.
— А на завтрашнем совещании вырвешь? Да я даже приду на час раньше.
Драко ухмыльнулся, Грейнджер глянула недружелюбно, и оба ступили в подошедший лифт.
Один
Первый год существования, наверное, один из сложнейших — просто мы его не помним. Все в мире чужое и странное. Такое необъяснимое, как собственное существование и потребности. Человек — просто открытый сосуд чувств, не осознающий своих или навязанных эмоций. Естественные порывы обострены как никогда сильнее, но начинается социализация. «Поступай так, делай то, чувствуй это» борется с первичной формой самосознания.
— Что это?
— Это называется ко-фе, Малфой. Напиток, который употребляют для…
— Грейнджер… — он уставился на заполненную до краев кружку, от которой еще поднимался пар. Поблизости отсутствовали чужие сумки и портфели, в библиотеке не было ни людей, ни спасения. — Дерьмо.
— Что?
— Ты думаешь, я останусь.
С удивленным видом она подняла голову от папок, которые по ее просьбе он принес с собой через камин.
— Да, — медленно произнесла, вздохнув в ответ на его стон. — Знаешь…
— Сегодня пятница. Вечер пятницы. Там за окном внешний мир…
— Малфой, ты…
— Прямо там, Грейнджер. Прямо за окном. Видишь? Люди. Не работают. Вечером в пятницу.
— Но ты почему-то все равно появился у камина через минуту, как я попросила эльфа с тобой связаться.
Стоило просто предоставить ей доступ к каминной сети в его крыле поместья, тогда можно было бы пихнуть ей в руки все папки и спровадить. С другой стороны, она бы в итоге шаталась по его дому или барабанила в дверь спальни ни свет ни заря.
— Потому что сейчас всего восемь: раньше идут развлекаться только от голода или безнадеги, — огрызнулся Драко. Планов на вечер не было, но признаваться он не намеревался. Пусть считает, у него мировое турне по пабам всех стран, где он собирает себе чертов гарем.
— И все же, ты не уш…
— Я же сказал…
— Я поняла. — Драко глянул на Грейнджер так, словно все было очевиднее некуда, и она закатила глаза. — Я о том, что ты ведь уже вышел, какой смысл теперь куда-то идти… — Он уловил смысл того, что она пыталась сказать, но продолжал смотреть, позволяя неловкости просочиться ей под кожу. Не было способа лучше выставить другого дураком. — Потому что… Ну? …шутка, Малфой.
— Стремная шутка, — вскинув бровь, он постучал пальцем по стопке книг, расположенной на столе. — Читай дальше, Грейнджер. Так безопаснее для всех.
— Говорит тот, кто планирует идти и бог знает чем заниматься, — она, похоже, выработала хоть какую-то устойчивость к его медленному, но верному разрушению ее чувства собственного достоинства, потому что указала на кружку, а не отправила его своей дорогой.
Драко потер костяшками бровь, в груди росло раздражение.
— Слушай, Грейнджер, могу тебя только пожалеть, если ты по выходным сидишь в библиотеке и тебе немного одиноко, но я не…
— Я занимаюсь важным делом, и мне не одиноко…
— Что-то я не заметил, чтобы твой кот мотался между стеллажами, так что компания у тебя… — он отошел на шаг, увидев — пока она не успела отвернуться, — как ее глаза заволокло слезами. С опозданием вспомнил, что с ней невыносимо было находиться в одной комнате целых две недели после смерти кота. Прошло уже три месяца — сколько нужно, чтобы смириться со смертью животного?
Грейнджер воспринимала близко к сердцу абсолютно все. Каждый диалог с ней походил на бег по лабиринту дьявольских силков. Лучше было вообще не вляпываться, но уж если попался, приходилось ступать аккуратно, быстро, ловко и никогда не оглядываться.
Драко подцепил кружку и глотнул кофе, давая ей время прийти в себя. Эмоциональные всплески Грейнджер вызывали в нем непонятное беспокойство. Он бы посчитал ее слабой, если бы не знал, что к чему. Стоило воспользоваться возможностью и уйти, но отголосок какого-то чувства, которое он отказывался называть, вынудил остаться.
— Дело в том, что Бинни сейчас в Мунго лечат после побоев. Он не мог ходить, дышать, видеть. И на это мне не жалко потратить вечер пятницы, Малфой. Уж извини, если тебе больше хочется пойти напиться…
— Черт. Тебя плохо слышно с этого пьедестала добродетели и самомнения, куда ты себя возвела, — процедил Драко, метнув недобрый взгляд.
Грейнджер ответила не менее хмурым, разгладила лежащие перед ней бумаги.
— Три недели назад ты проводил интервью и расследование…
— Так теперь я винова…
— Нет. Господи, вот ты параноик. Не всем охота тебя извести. Ты знаешь это дело, расскажи мне все. Затем и позвала.
Он недовольно вздохнул и подтащил себе стул.
— Тогда в понедельник я приду на час позже, пойдет?
— Вряд ли. Почему ты спрашиваешь меня? Не я тут начальник.
Драко медленно кивнул.
— Молодец, Грейнджер. Начинаешь осознавать реальность. Еще поработай над поведением и… Что-что?
— Я сказала: брошу в тебя пером. Мимо цели я не мажу.
— Конечно, — внимательно разглядывая ее, Драко подтянул к себе дело, раскрыл. — Ходила на свидание с тем парнем из финансов?
Грейнджер растерянно подняла голову.
— Откуда ты знаешь?
— Ты упоминала на неделе, — он едва ли слушал. У нее была привычка болтать не замолкая, только лишь найдется тема.
— Я сказала, что он предложил, а не что я согласилась.
— Из-за волос, — пробормотал Драко. — В выходные ты обычно, — оглядел ее рубашку, припоминая, что, подходя к столу, заметил джинсы, — как сейчас, а волосы у тебя такие… Ты же уже поняла.
— То есть о свидании ты догадался по волосам? — Он в ответ хмыкнул, перелистывая папку. — Ты что, детектив Малфой? Уже вижу девиз: «Выявляя бесполезное — полезное для вас». Да, я ходила на свидание с тем парнем из финансов.
Драко хотел уже ответить на замечание о детективе, но ухмыльнулся, услышав, что прав. Все вокруг знали, что парень наводит скуку смертную, да еще и фетишист — любит наблюдать, как женщины едят, что обычно заканчивается его попыткой пропихнуть ногу спутнице между бедер. На свою беду, Грейнджер не уделяла внимания слухам — Драко же давным-давно принимал их за ценный источник информации.
Что-то врезалось ему в лоб, заставив дернуться. Он потер ушиб, отвечая Грейнджер убийственным взглядом на такой же взгляд.
— Ты знал! — возмутилась она. — Знал и не рассказал!
— Понятия не имею, о чем ты болтаешь, психичка.
— Я ведь даже предупредила тебя насчет Битси…
— Бетси, — та встреча обернулась кошмаром.
— Вообще, она вроде Бётси, но…
— А, ну да. Припоминаю твое карканье вместо предупреждения.