То ли из-за его тона, то ли из-за чересчур внимательного взгляда женщина секунду безмолвствует.
— Мозг — это необычайно сложная, запутанная система, и хоть его подробно изучают, ни магия, ни магловское оборудование не позволяют провести полных исследований. Ваши обследования помогли целителям подтвердить диагноз и способы лечения.
— Значит, у них лишь догадки, — тянет Драко.
— Иногда да. Но это догадки профессионалов. У нас лучшие специалисты в сфере лечения мозга и последствий проклятий.
— Мне прямо полегчало.
Грейнджер награждает его раздраженным взглядом, но женщина лишь улыбается, помечая что-то в карточке. Хватает с тележки у стены какую-то вещь и протягивает ему.
— Пожалуйста, переоденьтесь в больничную рубашку.
Драко кривит губы и морщится:
— А без этого никак? — он почти уверен, что улыбка сотрудницы становится чуть шире.
— Нам нужно знать, что на вас нет никаких следов магии. — Драко с неохотой забирает одежду. — Я вернусь через пару минут.
Помощница целителя выходит, но он не обращает на нее внимания и крутит запястьем, разворачивая свернутую рубашку. Грейнджер откашливается, по полу скрипит резиновая подошва.
— Мне выйти или?..
Драко бросает на нее взгляд и стягивает рубашку. Кладет на стоящую рядом кровать, споро разбирается с ремнем и расстегивает штаны. Оглядывается на Грейнджер, которая стискивает руки и периодически поднимает на него глаза.
— У тебя тоже проблемы с памятью или внезапный приступ застенчивости?
Она поджимает губы и, вздернув нос, оглядывает его довольно испытующе.
— Я думаю об обследовании.
— Вот как. А я-то думал, ты глазеешь на бесплатный стриптиз.
— Не такой уж бесплатный. После него мне придется заново обедать.
Драко хмурится — Грейнджер улыбается.
— Я многое забыл, Грейнджер, но помню еще достаточно.
Он окидывает ее взглядом с ног до головы и стягивает кроссовки. Грейнджер закатывает глаза. Драко стаскивает штаны, ногой задвигая обувь под кровать. Наверняка на лопатках еще виднеются следы ее ногтей. Либо же они давным-давно пропали. Время от времени воспоминания друг на друга наезжают. Вспышки, одна за другой, и мелкие детали — если повезет — слабо подсказывают, было это вчера или в другое время.
На вид Грейнджер ничуть не изменилась. Волосы примерно той же длины, такие же лицо и тело. Меняются лишь настроение, одежда, события. Море. Драко бросает штаны на рубашку и замирает, оглядывая себя.
— Белье тоже снимать?
— Э-э… Она сказала как можно сильнее сократить магическое вмешательство. Они, конечно, не тело твое осматривают, но… Молчи. Просто оставь их на месте и спроси ее, когда вернется.
— Точно? Она ведь сказала: у нас есть пара минут, — Драко лукаво улыбается, вопросительно изогнув бровь. Грейнджер качает головой, кончики ушей у нее краснеют. — Что-что?
— Нервничаешь?
— Ты сказала другое.
— Ты нервничаешь?
Он рассматривает ее, но все-таки отвечает:
— Нет, — и хватает больничную рубашку. Естественно, он нервничает. В груди что-то дрожит, грозя пошатнуть хрупкое самообладание. Его жизнь целиком и полностью зависит от умений незнакомых людей и его собственного выбора. Он не просто нервничает — он, мать его, в ужасе. И себе едва в этом признается, что уж говорить о других.
— Ну, — вздыхает Грейнджер, — это хорошо.
— Почему ты…
— Другой стороной.
— Идиотская хрень, — бормочет Драко, переворачивая рубашку. — Почему ты нервничаешь?
— Ничего подобного.
Он просто на нее смотрит.
— Ты не можешь усидеть на месте, теребишь пальцы и ерзаешь. — Вот-вот гляди убежит без оглядки. И заберет его с собой.
Обеспокоенные взгляды, которые она весь день посылает в его сторону, выводят из равновесия. У него и самого нервы ни к черту, а ее поведение, как будто он в любую секунду свалится замертво, лишь изматывает.
Временами приятно знать, что существует некто, готовый с равным упорством бороться за его жизнь. Некто, кому почему-то важно происходящее, кто действует во имя него и себя, ставя на кон свои эмоции. Временами же знать, что кто-то верит, будто Драко сделает верный выбор, сравни бремени. Знать, что с последствиями принятого решения придется справляться не ему одному, ведь оно аукнется и другим. Знать, что Грейнджер на него полагается. Драко пытается не думать об этом, унять мысли, от которых стучит в висках, но напряжение никуда не исчезает. Как и она. Постоянно здесь. Буквально все, что он помнит о своей жизни, включает ее.
Когда Драко заводит руку назад, то задевает Грейнджер, которая забирает у него веревочки. Его взгляд упирается в пол, рубашку на спине стягивает узлами. Когда ее пальцы задевают кожу, перехватывая следующую пару завязок, его плечи распрямляются, а позвоночник деревенеет. Волоски на теле встают дыбом, ее дыхание проходит теплом по плечам, и она затягивает последний узел.
— Ты же не завязываешь мне там бантики?
— Это очень мужественные бантики.
— Бантики не могут быть мужественными. Они из той же категории, что розовый или…
— Мне довелось узнать, что ты ходил на маникюр. Еще до Франции, когда ты решил, что вполне обойдешься и простыми ножницами.
— А ногти я красил?
— Нет, но…
— О чем и речь.
— Но у тебя даже движения такие…
— Если я не переваливаюсь как медведь, то не становлюсь сразу женст…
— Я и не говорю, что ты не мужественный…
— Хорошо. Иначе бы я назвал тебя… — что же там было, черт возьми, за понятие?
— Ой, только для тебя, Малфой.
Он разворачивается к ней с раздраженным видом.
— Если бы я не думал, что они выломают дверь, я бы заперся и поймал тебя на слове.
Грейнджер сдвигает брови и быстро качает головой.
— Каком слове? Конечно, я не сомневаюсь в твоей мужественности, Малфой. Это же и так ясно.
Драко делает к ней шаг, Грейнджер остается на месте, лишь поднимая голову и глядя ему в глаза.
— Ты сомневаешься в… — он замолкает, недовольно вздыхая на стук в дверь.
— Вы готовы? — доносится из коридора.
— Вот вернемся домой… — многозначительно сообщает Драко, разворачиваясь к выходу. Грейнджер за спиной фыркает. — Готовы.
Дверь открывается, из-за нее им улыбается помощница целителя.
— Тогда пройдемте в смотровой кабинет.
Драко с недоверием оглядывается на кровать.
— А это не он? — Женщина качает головой. — И вы заставили меня сначала переодеться?
— Тебе очень иде… — под мрачным взглядом Грейнджер замолкает, но продолжает улыбаться.
— Нарываешься, — шепчет он. Помощница целителя одновременно с ним что-то говорит.
— Это намек, что мне следует испугаться?
Он ухмыляется.
— Смотря чего ты боишься.
Взгляд из-под ресниц сменяется стиснутыми зубами, поджатыми губами и округлившимися глазами. Пошлый поворот мыслей остается в прошлом, и на первый план выступает настоящее, нервы и напряжение, а в груди вновь нарастает дрожь. Драко открывает рот — в горле пересохло. Грейнджер берет его за руку.
— Я буду здесь, — пожимает его ладонь, и он кивает. Ее палец на секунду цепляет его, а потом она убирает руку.
Драко подбирает слова сказать, чтобы она перестала так на него смотреть, но в итоге лишь еще раз кивает. Разворачивается к помощнице, которая все еще держит дверь открытой, и выходит за ней. На пороге оглядывается на Грейнджер: та слабо улыбается, и до Драко вдруг доходит, что нижняя часть больничной рубашки раскрыта.
Его кулак всю дорогу сжат, храня призрачное прикосновение Гермионы. Они с женщиной проходят несколько коридоров и заворачивают в кабинет. Драко тут же ощущает себя экспонатом — его разглядывает десяток людей в длинных мантиях.
Все молчат, лишь один мужчина пожимает ему руку и углубляется в детали, которые Драко в лом понимать и запоминать. Едва он садится на кровать в центре комнаты, как все делают шаг вперед.
Следуют инструкции: выпейте это зелье, еще одно, лягте так, голову назад, руки вытяните, смотрите туда. В смятении и нерешительности он торопится исполнить их команды. Под перекрестными взглядами становится жутко неловко. Приходится следить за дыханием и сдерживаться, чтобы не отправить всех восвояси.