Она оттолкнула эту мысль и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить биение сердца. Что говорил Финнеган недели назад? Она не может думать о магии, как не может думать о ходьбе и ждать движения ног. Её связь с драконом была мгновенной, без усилий, инстинкт, что не подвергался сомнению. Она не могла командовать драконами мыслями. Ей надо почувствовать. Спокойствие.
Она вспомнила момент в парке, когда магия была так легка, свободна, о любви и счастье поцелуя, что исцелил ожоги Финнегана. Ещё один дракон закричал, и она сжала глаза, пытаясь спрятаться от звука. Если она хотела их успокоить, успокоиться должна она сама.
Она сделала глубокий вдох. Её сердцебиение замедлилось. И как только она почувствовала спокойствие, она вновь начала искать драконов. Их гнев ещё горел, но она сжала его, отказываясь стать сокрушительным. Они стояли в равновесии, чувствуя присутствие друг друга и власть. Потом она протянула руку, толкая тишину туда, где было пламя.
Огонь смягчился. Неистовое биение сердец стало ровным ритмом.
Она открыла глаза. Драконы остановились. Народ ещё кричал, но звук искажался вдалеке. Драконы были единственным, что имело значение, их связь и мир в огне.
Но они не могли остаться тут, она знала. Не когда они настолько сильны, не тогда, когда идея драконов была испорчена. Не тогда, когда Селестина могла ими управлять. Она должна заставить их уснуть, хотя бы теперь.
Она дышала медленнее, глубже, спокойно. Сон, она подумала, и чувствовала тяжесть в костях, усталость древнего зверя.
Но если она должна ощутить магию и связь, как заставить их спать без сна?
Она почувствовала прилив паники, и драконы закричали. Она не могла уснуть. Не могла пасть в забвение, открыть глаза и увидеть новый мир, что она должна начать заново. Она не принесёт себя в жертву, что бы это ни значило. Она не может.
Но были и другие способы. Она сделала глубокий вдох, концентрируясь на спокойствии и контроле. Драконы не могут существовать без магии. Им нужна власть в сердцах, власть, что она разделяла.
Но она может? Может использовать магию, чтобы уничтожить столько красоты, жизни, вопреки всем разрушениям? Она станет Селестиной, которой должна быть. Могущественной. Разрушительной. Высокомерной в попытке согнуть мир своей воле.
Драконы сдвинули её сомнения, зарычав. Она сделала ещё один глубокий вдох, позволяя мыслям плыть в голове, бесчувственным и далёким. Она рассказала Орле, что не может сделать это, но она так ошибалась. Она уже стала той, кем хотела её видеть Селестина. Привела драконов. Её дело остановить их. И она доказала, что не так хороша, как полагала.
Итак, она была спокойна и тянулась к мерцанию пламени, позволяя магии ласкать её.
Спокойствие. Спокойствие.
И как только она почувствовала это, она ухватилась за вспышку власти, всё, кроме части дракона, части, что у неё, и разорвала это. Разорвала в себе.
Драконы закричали, но не в гневе и пламени, а тот оглушительный крик, что она слышала в пещере, словно у них забрали то, что они любили больше всего. Они ломались и горели, кричали, пока пламя взрывалось вокруг Авроры, кружилось и танцевало на её коже. Она упала на колени, огонь жёг горло. Мир горел.
Пламя пропало, и драконы, кроме того, что она перевезла через море. Всё было таким, как прежде.
Пепел летал по ветру на пустой площади.
Тридцать три
Оставшиеся гвардейцы положили тело короля Джона в тронном зале. Айрис стояла над ним, глядя в лицо мужа. Она казалась смутно удовлетворённой, словно себе что-то доказала.
Родрик ходил по комнате, достигал трона и поворачивался обратно, беспокойный и запутанный.
Аврора ещё чувствовала, как её дракон кружился над замком. Остаток власти, если за морем не было никого. Легенда, что Аврора подчинила своей воле, а после разодрала.
Аврора не могла об этом думать. Не тогда, когда королевство сломанным лежало у ног.
— Родрик. Ты в порядке?
— Я в порядке? — он покачал головой, поражённый вопросом. — Мой отец пытался сегодня меня убить. Дважды. Мама его убила. Дом подвергся нападению драконов. И ты появилась из неоткуда, использовала магию, боролась с ними. Я в порядке?
— Мне жаль, — промолвила Аврора. — Я не должна была бросать тебя.
— Бросать меня? — Родрик остановился в нескольких футах от неё. — Ты не оставила меня. Ты сделала то, что должна. И всё получилось, да?
— Город горел, люди мертвы, драконы атаковали…
— Но это только начало! Начало нового мира! Как мы говорили — желание.
Аврора неожиданно пожелала обнять его. Руки задрожали. Она не могла найти энергию для шага, но Родрик понял, что она имела в виду. Его руки скользнули вокруг неё. Объятие не было неловким. Она чувствовала себя в безопасности.