Эдион покачал головой, без сомнения, уже предвидя это.
— Это объявит Эравану, что мы в бегах, и распространит нас слишком далеко от любых потенциальных союзников с юга.
— В Оринфе, — сказал лорд Гуннар, он был старше и седее Дэрроу, — у нас есть стены, способные выдержать катапульты.
— Если они принесут эти башни ведьм, — отрезал Рен Альсбрук, — то даже стены Оринфа падут.
— Нам еще предстоит увидеть доказательства этих башен ведьм, — возразил Дэрроу. — За пределами слов врага.
— Врага, ставшего союзником, — сказала Аэлина, Лисандра. Дэрроу бросил на нее неприятный взгляд. — Манона Черноклювая не лгала. И ее Тринадцать не были связаны с Моратом, когда они сражались вместе с нами.
Кивок от королевской семьи фэйри, от Ансель.
— Против Маэвы, — усмехнулся лорд Слоан, худощавый как тростник, человек с твердым лицом и крючковатым носом. — Эта битва была против Маэвы, а не Эравана. Сделали бы они тоже самое против себе подобных? Ведьмы верны до смерти и хитрее лис. Манона Черноклювая и ее общество вполне могли сделать из вас отчаянных дураков и скормить вам неверную информацию.
— Манона Черноклювая пошла против ее собственной бабушки, Высшей Ведьмы клана Черноклювых. — сказал Эдион, его голос упал до опасного рычания. — Я не думаю, что железные осколки, которые мы нашли в ее ране, были ложью.
— Опять же, — сказал лорд Слоан, — эти ведьмы хитрые. Они сделают все, что угодно.
— Башни ведьм реальны, — сказала Лисандра, позволяя прохладному, невозмутимому голосу Аэлины заполнить палатку. — Я не собираюсь тратить свое дыхание, доказывая их существование. Не буду рисковать Оринфом из-за их силы.
— Но ты будешь рисковать приграничными городами? — бросил вызов Дэрроу.
— Я планирую найти способ снять башни, прежде чем они смогут пройти предгорья, — протянула она. Она молилась, что у Эдиона был план.
— С огнем, который ты так великолепно показала. — сказал Дэрроу.
Ансель Бриарклайф ответила, прежде чем Лисандра смогла придумать достаточно высокомерную ложь.
— Эраван любит играть в свои маленькие игры разума, чтобы вызвать страх. Пусть он задается вопросом и волнуется, почему Аэлина еще не орудует огнем. Подумай, может она хранит его для чего-то грандиозного. — Она хитро подмигнула ей. — Я надеюсь, что это будет ужасно.
Лисандра улыбнулась королеве.
— Ох, так и будет.
Она чувствовала пристальный взгляд Эдиона, скрытые мучения и беспокойства. Но генерал сказал:
— Элдрис должен был уменьшить наши ряды, заставить нас сомневаться в мудрости Мората, отправив сюда его шепот. Он хочет, чтобы мы его недооценили. Если мы двинемся к границе, у нас будут предгорья, чтобы замедлить его продвижение. Мы знаем эту местность, он не знает. Мы можем использовать это в своих интересах.
— А если он прорвется через Задубелый лес? — Лорд Гуннар указал на дорогу, следовавшую за Эндовьером. — Что тогда?
На этот раз ответил Рен Альсбрук:
— Тогда мы знаем эту местность. Задубелый лес не любит Эравана и его войска. Он предан Брэннону. И его наследникам. — Взгляд на нее, холодный и все же теплый. Немного.
Она подарила молодому лорду улыбку. Рен проигнорировал это, снова повернувшись к карте.
— Если мы будем двигаться к границе, — сказал Дэрроу, — мы рискуем быть уничтожены, таким образом, оставляя Перрант, Оринф, и в каждые деревню и город в этом корлевстве на милость Эравана.
— Есть аргументы в пользу обеих точек зрения, — сказал принц Эндимион, шагнув вперед. Самый старший из них, хотя и не выглядел ни на день старше двадцати восьми. — Ваша армия слишком мала, чтобы рисковать разделиться пополам. Все должны идти либо на юг, либо обратно на север.
— Я бы проголосовала за Юг, — сказала принцесса Силена, Кузина Эндимиона. Кузина Рована. Лисандра могла сказать, что ей была интересна Аэлина, но она держалась подальше. Как будто не решаясь наладить связь, война может уничтожить их всех. Лисандра не раз задавалась вопросом, что же в долгой жизни принцессы сделало ее такой настороженной и торжественной, но не совсем отчужденной. — Есть больше путей для побега, если возникнет необходимость. — она указала на карту загорелым пальцем, ее серебряные волосы заплетались в складки тяжелого изумрудного плаща. — В Оринфе ваши спины будут против гор.
— Есть тайные тропы через Оленерожьи горы, — сказал лорд Слоан совершенно невозмутимо. — Многие из наших людей использовали их десять лет назад.
И так продолжалось. Дебаты и споры, голоса поднимались и опускались.
Пока Дэрроу не созвал голосование, только среди шести лордов Террасена. Единственные официальные лидеры этой армии, по-видимому.
Двое из них, Сол и Рен, проголосовали за границу.
Четверо из них, Дэрроу, Слоан, Гуннар и Айронвуд проголосовали за переход к Оринфу.
Дэрроу просто сказал, когда наступило молчание:
— Если наши союзники не хотят рисковать ради нашего плана, они могут уйти. Мы не давали вам никаких клятв.
Лисандра почти начала с этого.
Эдион зарычал, даже беспокойство мелькнуло в его глазах.
Но принц Галан, который молчал и был настороже, слушатель, несмотря на его частые улыбки и смелые бои на море и на суше, шагнул вперед. Посмотрел прямо на Аэлину, его глаза, их глаза, светились ярко.
— Ничтожные союзники, которыми мы бы действительно стали, — сказал он, его вендалинский акцент: богатый и скользящий, — если бы мы отказались от наших друзей, когда их выбор отклонялся от нашего. Мы обещали свою помощь в этой войне. Вендалин не отвернется от этого.
Дэрроу напрягся. Не на слова, а на то, что они были направлены к ней. К Аэлине. Лисандра наклонила голову, положив руку на сердце.
Принц Эндимион поднял подбородок.
— Я поклялся своему кузену, твоему консорту, — сказал он, и остальные лорды ощетинились. Поскольку Аэлина не была королевой, титул Рована все еще не был признан ими. Только другими лордами, кажется. — Поскольку я сомневаюсь, что нам снова будут рады в Доранелле, я хотел бы думать, что это может быть нашим новым домом, так что все должно пройти хорошо.