– Алексей Семёнович? – откуда-то сбоку, очевидно, отделившись от одной из колонн, возник приятный молодой человек в тёмно-синем костюме. Сам Алексей был в сером, и некстати подумалось, что вместе их «цветовая гамма» не слишком… Гармонирует. Плевать.
– Да, это я. – он переложил большую спортивную сумку в другую руку, чтобы поздороваться.
– Очень приятно. Я – Сергей Александрович. – Алексей пожал мускулистую тёплую руку.
– Мне тоже.
– Мария Ильинична просила передать вам. – молодой человек протянул непрозрачный пластиковый пакет. – Здесь все необходимые документы, ваш паспорт, и уже заполненная таможенная декларация. Можете сдать багаж, и проходить прямо на посадку.
– Благодарю. – ещё раз пожав крепкую кисть Алексей подивился, что после этого никаких дополнительных инструкций не последовало, и Сергей Александрович развернулся, явно собираясь уйти. Алексей поторопился уточнить, – А там… Меня встретят?
– Да-да, Алексей Семёнович, разумеется. Вас будут ждать прямо в аэропорту.
– Благодарю ещё раз. – Алексей, получив в ответ дежурную улыбку, долго смотрел в аккуратно и коротко (совсем, как теперь и у него) стриженный удаляющийся затылок.
Уважение к Корпорации, если только это было возможно, возросло ещё.
Отойдя к колонне, он проверил документы. Действительно, всё оказалось на месте, и оформлено. Он рассовал всё по нагрудным внутренним (Мало ли!..) карманам. Пустую папку впихнул в урну. После чего подхватил сумку и направился к стойке, где дежурная улыбка девушки в сине-голубой униформе уже слегка поистрепалась…
Ему досталось место у окна. (Молодцы! Даже об этом подумали!) Взлёт с форсажем мощных двигателей и тряской шасси о бетон полосы отдавался в его груди какой-то тоской. Надрыв ощущался не только в механизмах стальной птицы, но и где-то глубоко внутри него самого.
Словно кто-то циничный и въедливый шептал в ухо: «Ты больше никогда не вернёшься сюда! Ну, посмотри – посмотри же в последний раз на родную землю…»
Он действительно долго смотрел в иллюминатор, от которого чуть тянуло прохладой.
Леса, поля. Выстроенные как по линейке, или хаотично торчащие кверху безликие коробки девятиэтажек окраин, словно окрашенные в сизо-голубые тона. Чёрные проплешины автостоянок с разноцветными конфетами-машинами.
Город. Ох уж этот город…
Когда лайнер развернулся, набирая высоту, город оказался виден плохо: большую часть как всегда скрывала мутно-серая пелена смога и дыма из труб заводов. Ничего, пусть таким он его и запомнит.
Сосед слева, пожилой мужчина в коричневом костюме, кинул в иллюминатор лишь один, равнодушно-вялый взгляд, и снова погрузился в толстенный журнал на ангальском, который сразу, только сев, вынул из кармана впереди стоящего кресла. Подумав, Алексей вынул и свой «полётный» экземпляр. Нужно изучить место прибытия: хотя бы для того, чтобы не потеряться.
Однако спустя десять минут он поймал себя на том, что просто рассматривает замечательно цветные и живописные иллюстрации вместо того, чтобы вникать в текст.
В чём дело? Что его насторожило? Соседи? Нет. Милая старушка за мужчиной ну точно не может вызвать подозрения. Как и пожилая чета в неопрятных «спасательных кругах» излишнего веса, обтянутых майками-футболками, и в мятых шортах… Но странное чувство не проходило: затылком он ощущал чьё-то пристальное внимание.
Не-ет, не дождётесь. Он не станет оглядываться, как последний лох, в поисках наблюдателя. Ему достаточно знать, что наблюдатель есть. А у него – есть сила воли!..
Спустя час, основательно проработав журнал, и расстегнув ремни, Алексей прошёл в туалет. Лучше сделать это сейчас, а не тогда, когда все надумают воспользоваться перед посадкой и дозаправкой. Из зеркальца на него глянуло немного усталое и равнодушное лицо. Надо же – он не волнуется. Почти.
Э-э, кого он обманывает.
Ладно, хоть внешне его мандраж не виден. Будем надеяться…
До ужина он продолжал смотреть в иллюминатор, за которым уже ничего кроме облаков и серой поверхности различить стало невозможно. Соседи оказались милы – его не беспокоили. Вот он и смотрел. Полезных мыслей в голову почему-то не шло.
Может, это полёт так действует на голову? Или – разрежённый воздух? Он слышал, что когда пилоты хотят, чтобы пассажиры расслабились и заснули, в салоне снижают давление. Но сейчас он ничего такого не ощущал. Просто тупо пялился в окно с пустой головой. С другой стороны – поздно беспокоиться. Он всё решил.
Причём ещё тогда – в первый же день.
Подсознание сказало, что пора отбросить врождённую осторожность, и с головой окунуться в… Приключение?
Можно ли работу назвать приключением? Хм-м…
Такую, как, скорее всего, предстоит ему – вряд ли.
На ужин пришлось поднять кресло, чтобы поесть мог и тот, кто сидел сзади.
Вкус пищи не произвёл на Алексея никакого впечатления. Может, это от стресса? Или сама пища такая – стандартно-безвкусная? Впрочем, он – в бизнес-классе. Кто знает, какие деликатесы едят в первом.
На время дозаправки в Дондоне Алексей так и не встал с кресла. Решил, что свободно обойдётся без «разминки». И после того, как всё благополучно закончилось, и они снова взлетели, почти мирно проспал-продремал оставшиеся несколько часов – благо, за иллюминатором наконец стемнело. Впрочем, иллюминатор Алексей теперь закрыл шторкой – чтоб не дуло.
Разбудил его милый вкрадчивый голос, на трёх языках просящий пристегнуть ремни. Ну ладно, раз уж вы так вежливы… Он пристегнул.
Посадка и рулёжка вызвали в теле непонятный зуд, а в чувствах – напряжение: словно что-то должно случиться… Но ничего не случилось.
Решив, что если его не придётся ждать слишком долго, это будет воспринято лучше, он поторопился покинуть лайнер в первых рядах – тем более, что сидел недалеко от двери.
После тесноты выходного рукава коридоры аэропорта показались слишком яркими – свет буквально резал привыкшие к полумраку салона лайнера глаза. Он прошёл к эскалатору, следуя указаниям табличек и пиктограмм. Сумка уже ожидал его на вращающемся стенде. Нет, он собирался было купить солидный чемодан. Затем подумал: а зачем?
Его уж точно будут встречать не по чемодану…
Он прошёл в зал прибытия.
Чё-ёрт… Действительно, в зале прибывающих его ожидали: можно подумать, что это тот же самый молодой человек, провожавший его в Шаруметьево! Даже цвет костюма тот же. В руке «синий костюм» держал аккуратную табличку, которую пересекала крупная жирная надпись чёрным маркером: «Алексей».
«Алексей», усмехнувшись про себя, и переместив улыбку и на лицо, подошёл.
– Здравствуйте. Меня зовут Алексей. – он воспользовался первой выученной на ангальском, ещё в первом классе, фразой.
– Здравствуйте, Алексей. Я – Александр. Очень приятно.
Пожимая стандартно тёплую плотную руку, и завидуя не то Йельскому, не то – Гарвардскому произношению, Алексей поспешил уверить, что их чувства взаимны. Александр любезно перехватил сумку, (Ничего – не переломится. Всего там было не больше десяти-двенадцати килограмм!) и предложил следовать за собой.
Они прошли в какой-то, явно служебный, тесный и длинный коридор, с массой дверей по обеим сторонам. Долго шли, иногда встречая тех, кто летал – такие были в тёмно-синем, и тех, кто работал на земле – эти были одеты как обычные клерки, в традиционных брюках-рубашках, или как грузчики: в аккуратных опрятных синих же комбезах…
Выйдя в широкую дверь Алексей понял, что он – на лётном поле. А запах!.. Пахло пылью, керосином, сильно нагретым воздухом. Алексей сощурился – со всех сторон светили жутко слепящие прожектора… Под ногами – могучие бетонные плиты.
Всё-таки есть что-то, глубоко волнующее любого человека, в этих вокзалах: воздушных, водных, да даже – обычных железнодорожных! Откуда отправляешься в неведомое – и каждый раз ощущаешь себя не то Колумбом, не то – Гагариным…