— Ты забудешь его, — говорит Круус с такой неоспоримой уверенностью, что я дрожу. Я внезапно вспоминаю ещё один из тех кошмаров наяву, которые случились у меня в той комнате. Думаю, я подавляла его, потому что он был таким адски неправильным.
Я была заперта во сне, который считала реальностью, и в том сне я любила Крууса, была его добровольной любовницей и соправительницей, но уже не королевой. Мы разрушили Землю, заточили Девятку в вечном чистилище, где они постоянно перерождались лишь для того, чтобы умереть в момент воскрешения, постоянно осознавая тот единственный миг жизни до смерти и обратно.
Мы с изобретательной жестокостью истребили Светлый Двор задолго до того, как они вымерли, поскольку он свершил ещё больше мести за свои бесчисленные вечные обиды.
Мы возродили мою сестру и её любовника, Дэррока. Мы вчетвером правили полночным королевством.
Но Бэрронс всё ещё существовал где-то далеко, и ревел на меня, пытаясь пробудить от кошмара. Настаивая, что всё это неправда.
Я прищуриваю глаза, гадая: Я бодрствую?
Или я всё ещё закутана в кокон шелковистой паутины, в глубоком бессознательном состоянии, и вижу тщательно сотканный Круусом сон?
Глава 45
Я на охоте
Я иду за тобой[59]
Кристиан
Когда я просеиваюсь в офис Риодана, щеголяя своей косой смерти, Бэрронс и Риодан вскакивают на ноги, уставившись на меня.
— Что? — раздражённо рычу я. — Не так уж я и изменился внешне. Ну то есть, мои глаза, возможно, ну… снова немножко морозные, но…
— Дело не в том, как ты выглядишь, — рычит Бэрронс в ответ, и его ноздри раздуваются, будто он принюхивается ко мне как зверь, которым он и является. — А в том, что мы чувствуем. Что случилось?
Я сообщаю им, что мне рассказала Лирика о заклинании, что оно со мной сделало, и на что способна моя коса.
Затем, когда огромное тёмное облако силы короля Невидимых начинает просачиваться в стеклянный замок Риодана через потолок ночного клуба, мы все смотрим на него, и Риодан смеётся.
— Оно едва не выбрало тебя, верно? — говорит он. — Что его остановило?
Я хмурюсь.
— Я ясно дал понять, что совершенно не желаю быть королём, бл*дь. Когда бы то ни было. Видимо, это имеет значение. Я гадаю, вдруг ключ к тому, чтобы быть избранным, лежит в том, чтобы желать этого менее неистово, чем другие претенденты.
Бэрронс бросает жёсткий взгляд на Риодана. Они начинают какой-то заумный бессловесный диалог, который я полностью игнорирую, потому что у меня есть более срочные вопросы.
— Как, чёрт возьми, мне попасть в тюрьму Невидимых, если Зеркала за твоим книжным магазином разбиты?
— Зачем тебе понадобилось попасть в тюрьму Невидимых? — требует Бэрронс.
— Я думаю, что Круус забрал туда Лирику, — я рассказываю им, что она поведала мне о наказании, которым он ей пригрозил — что в месте, где он заточил её, есть лишь три цвета (с которыми я слишком хорошо знаком, потому что провёл там маленькую вечность), и в то же мгновение, когда я обрёл полную силу, Круус это почувствовал. Должно быть, и Шон тоже, если мы как-то связаны меж собой.
— Мак пропала, — говорит Бэрронс. — Она исчезла несколько часов назад. Я больше не чувствую её в мире смертных. Она бы не вернулась в Фейри, когда её отец умирает, а её мать на пути сюда. Значит, Круус похитил её.
— И нам ещё предстоит найти чёртова Охотника где-то в этом городе, — говорит Риодан.
— Так что? — требую я от Бэрронса, потому что у этого мудака имеются запасные планы для запасных планов, и так до бесконечности. — Как мне попасть в тюрьму?
— Если ты когда-нибудь попробуешь вернуться туда, куда я тебя сейчас отведу…
— Попробуй. Вот только попробуй, — рычу я.
Уголок губ Бэрронса подёргивается, словно он старается не засмеяться, и это оскорбляет.