Возможно, ты их вернёшь. Возможно, они даже воскреснут в хорошем состоянии, но подозреваю, что такие случаи редки. Большинство мифов так или иначе опираются на реальность, а мифов о зомби бесчисленное множество.
Ты всё равно потеряешь их вновь, так или иначе, потому что им суждено быть мёртвыми.
Моя мать не должна быть мертва.
Мои губы изгибаются в жестокой улыбке.
Если она мертва, то я точно знаю, что я сделаю.
Я разморожу Видимых и оставлю их в таком состоянии, калечащих и обезображивающих друг друга на протяжении всей вечности.
И я не обернусь назад.
Глава 16
Кто я? Могу ли я скрыть себя на веки вечные?[22]
Лирика
Впервые за мою жизнь в горлышке моей бутылки нет пробки.
Мой отец (при условии, что он может найти меня, хотя я уже не там, где он меня оставил) продолжает отсутствовать.
Выбор за мной.
Мир прямо там.
Зал Всех Зеркал в пределах досягаемости.
Я отчаянно желаю покинуть бутылку, с головой ринуться в переживания, о которых я читала, встречать людей и не-людей, заниматься сексом, пробовать на вкус, трогать и ощупывать всё подряд.
И всё же с кем я встретилась во время своей первой же девственной вылазки в мир?
Смерть.
Этого достаточно, чтобы я притормозила.
На свете есть бесчисленное множество представителей моего вида, миллиарды смертных, мириады мифических существ. Каковы шансы, что на своей первой экскурсии за пределами бутылки я столкнусь лицом к лицу с единственным и неповторимым принцем Смерти?
Астрономически и немыслимо малы.
Один шанс из бесконечности.
Я знаю, что это значит.
События эпических масштабов, изобилующие внутренним и внешним конфликтом, никогда не тратятся впустую на второстепенных персонажей.
Я одна из героев.
Будучи и библиотекарем, и читателем, я пропитана метафорой и аналогией, совпадением и судьбой, предзнаменованием и уловками, темой и мотивом, эмоциональным подтекстом и сюжетным поворотом.
И, как и любой проницательный читатель, я очень подозрительно отношусь к рассказчику.
Я знаю, что тот самый элемент, который ставит героя на путь наиболее значимого путешествия, зачастую приводит к его/её скоропостижной кончине.
В Библиотеке очень мало историй имеет хороший конец. Я точно не знаю, кто их собрал. Я бы подобрала коллекцию с большим количеством оптимизма.
Меня даже не удостоили тонкой метафорой.
Смерть оказался моим освободителем.
Это камень над головой, который источает кармическое лукавство и намекает, что меня может ждать ужасная судьба.
— Я одна из героев, — изумлённо бормочу я. Затем принимаюсь стонать и роняю ноющую голову на руки, слегка массируя виски. Смерть сказал, что последствия выпивки длятся примерно тридцать минут. Моя головная боль должна была уже закончиться.
— Лирика.
Я резко поворачиваю голову и ахаю.
— Отец! — а я-то думала, что он больше не может найти меня.
— Всеведущий, помнишь? — бормочет он с лукавой улыбкой.
Я чувствую, как уголки моих губ приподнимаются в ответной улыбке. Так долго я жила ради его визитов, планировала разговоры, лакомые словесные кусочки, чтобы очарованием уговорить его остаться подольше, с бескрайней тщательностью и заботой выбирала облики, которые надену для него. Его общество было моей величайшей радостью, единственной переменой в монотонном неизменном окружении, из которого невозможно было сбежать.
Я ненавижу его за это.
Я люблю его.
И я это ненавижу.
— Ты хорошо справилась, — говорит он, и его звёздные глаза мерцают.
«Погодите-ка, что?» Моргнув, я качаю головой и тут же сожалею об этом.
— Ты хочешь сказать, что я должна была сбежать из своей бутылки?
— Конечно.
Ничто из этого не было моим решением?
— Возможно, я подсунул бутылку под его ботинок. Однако я не кидался на её стенки, пока она не упала и не разбилась. Это сделала ты.
То есть, эта часть была моим решением. Или не была? Мне ненавистно то, как легко он сбивает меня с толку. Всё что угодно может оказаться правдой. Он — мой единственный источник информации о мире. Чрезвычайно опасно доверять кому-то одному формировать твою реальность.
Почему он выбрал для меня именно эти два облика? В какую шалость он меня втянул?
— Я не уверена, что понимаю, чего ты хочешь от меня, отец. Ты расскажешь мне больше о том, что мне делать?