Кассиан просто светился от распирающей его гордости, которая, впрочем, была непонятна никому, кроме его самого. Морриган уставилась на содержимое бокала, явно раздумывая, какого плана «соперничество» её на самом деле ожидает. Манона ни раз замечала, что троица — два крылатых парня и эта шикарная фэйка — состоят в очень странных отношениях. Мор заигрывала с Кассианом на глазах у Азриеля, который периодически кидал на неё такие взгляды, что всё внутри переворачивалось. А его друг, как и многие мужчины, лишенный эмпатии, бывало весьма однозначно поддерживал флирт.
— Но как это возможно? — нахмурилась Фейра, прервав словесный поток иллирианца. — Она ведь даже не фэйри… Как Манона могла выстоять в поединке с тобой?
Теперь уже притихли все. Даже Ризанд, явно намеревавшийся отчитать Кассиана за неподобающий и лживый ответ, напряжённо молчал.
— Есть много других существ, которые обладают огромной силой, кроме фэйцев и фэйри, — задумчиво произнесла Амрена, теребя пальцами аквамарины на своих заострённых ушах.
— И ты знаешь, к каким именно я принадлежу? — ощущая резко нахлынувшее волнение, задала вопрос Манона.
Амрена, тряхнув короткими волосами, уставилась прямо в золотистые глаза, чуть сощурив свои, в глубине которых все ещё сверкала ртуть. Манона выдержала этот взгляд достойно.
— Нет. Пока что нет. Слишком мало известно. У тебя необычные глаза. Я бы с удовольствием добавила их к своим украшениям — такое чистое золото редко встретишь, — Кассиана передернуло от этих слов, но Амрена продолжила. — Ты отлично, если верить псам Ризанда, владеешь мечом и обладаешь скоростью, силой и ловкостью, присущей могущественным фэйцам. У тебя голубая кровь. И ты ничего о себе не помнишь. Всё верно?
— А ещё я пью кровь, — тихо, но твёрдо добавила Манона, всё ещё не считая это чем-то ужасным, хотя лица присутствующих сказали об обратном.
Только Амрена беззвучно рассмеялась и одобрительно покачала головой.
— Значит, она из твоих? — опасливо подала голос Мор.
— Что? — Амрена, кажется, опять обиделась. — Абсолютно очевидно, что нет. Она и оленину уплетает так, что за ушами трещит. А я до сих пор привыкаю к этим помоям, которые вы зовёте едой, и их последствиям…
Маноне оставалось лишь гадать, что имеет ввиду фэйка. Но остальные почему-то выразительно рассмеялись, даже Азриель зафыркал и прислонил кулак ко рту.
— И чью кровь ты бы хотела выпить? — громко спросила Амрена, чтобы прервать раздражающее её веселье; все действительно притихли.
— Я не помню, какую предпочитала раньше. Но, думаю, твоя бы подошла, — оскалилась Манона, снова встретившись со взглядом пронзительных глаз Амрены.
Тишина стала почти осязаемой.
— Поаккуратней, девочка.
После ответа все выдохнули с облегчением, и Манона с удивлением поняла, что Амрену действительно боятся. Или привыкли это делать. Манона, присутствовавшая, пусть и в виде украшения для скалы, на поле боя, а после слышавшая разговоры, знала историю этой фэйки. Она видела, как общаются с ней остальные и представляла, какой ужас эта маленькая женщина наводила раньше, если в ней крылась сила, позволившая уничтожить всё воинство Сонного Королевства. Но смысла лебезить перед ней Манона не видела — она не считала страх равноценным уважению, которого, несомненно, заслуживала Амрена.
— Мне нравится запах фэйской крови. Я заметила это ещё там, на поле боя. Она пахнет свежестью и силой, — задумчиво продолжила Манона, оставив слова Амрены без внимания. — Человеческая смердит страхом и жестокостью. О крови животных, если ты об этом, я даже не думала. В моём случае пить кровь не потребность… Скорее, что-то вроде развлечения.
— Тогда ты попала точно по адресу, — ободряюще улыбнулась Мор, поднимая бокал с вином. — Здесь странные развлечения в ходу. Особенно они хороши для отвода глаз. Ещё недавно вся Притиания думала, что излюбленные забавы нашего Двора — предательства, убийства и пытки. Только Фейра у нас душка и выбрала рисование.
Теперь уже смеялся не только Кассиан, но и Ризанд со смутившейся Фейрой.
— Так выпьем же за Манону, которая обладает всеми достоинствами, чтобы вернуть былую «славу» Двору Ночи! — покатываясь со смеху, поднял бокал Ризанд, и все радостно повторили за ним, уже без всякой настороженности глядя на недавнюю пленницу.
========== Глава 5. Манона ==========
Перед тем, как уйти, Кассиан объяснил Маноне, что прислуги в этом доме нет, а значит, ужин ей придётся готовить самостоятельно. Внутренний круг Двора Ночи разбежался по делам сразу после обеда, за которым успел прикончить целый казан дарёного рагу и большое блюдо овощей. Из съестного в доме оставались только черствые лепёшки.
Кассиан верил, что с готовкой выйдет так же, как и с владением оружием — стоит начать, и всё само получится, но Манона сомневалась в успехе этой затеи, о чём честно предупредила иллирианца. Он лишь по своему обыкновению рассмеялся и сказал, что постарается управиться с делами побыстрее, чтобы помочь с ужином.
Это напоминало очаровательную пастораль, по сюжету которой молодой муж отправляется пасти овец, а его белокурая жена-пастушка улыбается и машет ему из окошка. Вот только Кассиан собирался в другие иллирианские общины, где, по его же словам, «придётся повозиться и, может, замарать руки», а Манона предпочитала шипеть и рычать на него, не выпуская из головы утренний разговор.
День уже клонился к вечеру. Манона почувствовала, что проголодалась. На всякий случай выглянула за дверь дома — новых горшочков с олениной не появилось. Значит, надо брать оставленный Кассианом лук со стрелами и идти добывать себе ужин самостоятельно. Хоть Гавань Ветров и находилась на некотором возвышении, отделенном от основного массива хвойных деревьев и неприхотливых северных кустарников, дичь можно было найти и здесь. Кассиан рассказал, что чуть ниже по склону часто замечают горных козлов и охотиться на этих животных несложно. Ещё ниже находилась небольшая рощица, куда козлы и сурки приходили напиться воды и отдохнуть. Туда Манона и направилась в надежде быстро настрелять жирненьких грызунов и зажарить их прямо на костре.
Она вышла из поселения и начала аккуратно спускаться по горной тропинке.
— Госпожа!
Тонкий, надрывный голос прорезал тишину гор. Манона поняла, что здесь, в иллирианской глуши, в сотне метров от света домов, «госпожой» может быть только она, и резко обернулась на голос.
Его обладательница, нескладная крылатая девчонка, тяжело дышала. Костлявая грудная клетка дёргалась, будто внутри билась беспокойная птичка. Внимательные глаза Маноны увидели пятна румянца, проступившие на скуластом лице.
— Госпожа, — совладав с дыханием, повторила девчонка, протягивая руку, чтобы схватить Манону за рукав рубашки. Та сделала шаг в сторону, не позволяя этого жеста.
— Что?
— Прошу, — надрывно произнесла иллирианка, вновь задохнувшись, — помогите мне! Пожалуйста, пойдёмте со мной!
Девчонка опять попыталась дотянуться до руки Маноны, но та ловко схватила её за запястье, чуть встряхнув, чтобы привести в чувство.
— Объясни, что случилось.
— Там в лесу моя сестрица, — всё ещё пытаясь отдышаться, сбивчиво начала иллирианка. — Она… всегда такая красавица… И вот, он схватил её… Я сбежала… Помогите ей!
— Где твои родители? — нахмурив брови, спросила Манона.
Плечи девчонки опустились, но глаза продолжали требовательно смотреть на Манону. На вид ей было не больше шестнадцати, хотя, возможно, болезненная худоба внешне отнимала пару лет.