Кассиан, выпучив глаза, смотрел на неё. Он, как и Аз, сразу понял, что она не собиралась затевать драку. Её движения тоже были инстинктом, мышечной памятью, ловушкой, которая из-за чего-то сработала. Но иллирианец совершенно не понимал, что стало тому причиной.
— Я имел в виду Амрену, — начал он, все ещё сжимая руки Маноны в своих.
Алебастровые предплечья были тонкие — одни косточки — но воин почему-то вовсе не боялся их сломать. Казалось, под нежной кожей скрывались железные прутья.
— Он назвал её драконихой, — тихо перебил Аз, вынуждая Манону повернуться в его сторону.
У неё немного дрожали губы. Как у хищницы, готовой обнажить клыки. Тёмное золото глаз пылало. Азриель ещё раз напомнил себе, что перед ним не фэйка и даже не фэйри, значит, никакой силы за этим огнём скрываться не может. Но тени, окружавшие иллирианца, невольно подались вперёд.
— Она что, действительно…
— Вовсе нет. Мы так шутим. Драконы — это большие крылатые ящерицы.
— Я, Тьма тебя возьми, знаю, кто такие драконы, — рявкнула Манона, встряхивая руками, чтобы Кассиан разжал свои пальцы.
Ярость клокотала внутри неё, как в жерле вулкана. Она не имела конкретной цели и причины. Это была просто огромная огненная лавина, которая растекалась по всему телу, заставляя кончики пальцев чуть дрожать. И гнев проникал всюду, кроме недр памяти, скрытых за железной стеной. Та была неприступна и холодна. Но Манона чувствовала, что именно за ней скрыты все ответы.
Кассиан посмотрел на тонкий профиль девушки, почувствовал дрожь в её руках. Потом аккуратно разжал свои пальцы.
— У драконов такие же крылья, как и у вас, — неожиданно для себя самой сказала Манона.
Кассиан усмехнулся: в этой фразе хотя бы обошлось без прежней ненависти. Манона в его жесте увидела и то, что он давно понял, с каким интересом и вниманием она разглядывает крылья иллирианцев, когда думает, что они того не замечают. Он протянул ладони к её запястьям, на этот раз намереваясь снять кандалы.
— Да, — прислонившись к стеклянной двери, сказал Азриель. — Ты права. Существует легенда, что драконы — древние предки иллирианцев. Но это было так давно, что ни одно из ныне живущих существ уже не может подтвердить эти догадки. Разве что Косторез мог знать, но он погиб в недавнем сражении.
Манона оскалилась и принялась растирать освобождённые руки.
— Значит, фэйский самец и дракониха… Неудивительно, мужчины любят совать свои «штучки» куда попало.
Кассиан вспомнил, как об этом же когда-то говорила Амрена, и громко расхохотался. Сам он почти ничего не знал о происхождении иллирианского народа. В лагерях, где воспитывали мальчиков, изучению истории не уделяли ни минуты времени. Всё, что он знал о жителях Притиании, он прочувствовал и усвоил на своём опыте. А вот Аз, казалось, пересмотрел все немногочисленные книги и свитки, где речь шла о появлении породы крылатых воинов.
— Вообще-то, в легендах фигурирует фэйская женщина, — продолжил он. — Она помогла последним драконам в этом мире уцелеть, соединив их души с телами фэйцев.
— То есть, настоящих драконов больше нет? — закусив губу, спросила Манона.
От рассказа Азриеля гнев в её теле утих. На смену ему пришло другое чувство, оказавшееся ещё более неприятным, чем обжигающие волны ярости. Манона поморщилась и поднесла руку к груди — чувство находилось там. Как будто холодный камешек с острыми гранями, впившийся в самое сердце. Кассиан мог поклясться, что в этот момент увидел блеск в золотых глазах. Поэтому, шумно сглотнув, попытался непринуждённо ответить на вопрос:
— Конечно, нет. Их истребили ещё на заре фэйской цивилизации. Когда-то, у костра в глухой иллирианской деревушке, я слышал, что Притиания была их родиной. Чтобы обжить эти земли, фэйцам с континента пришлось сражаться с крылатыми чудовищами…
— Чудовище здесь только ты, — внезапно взвилась Манона, сверкнув глазами.
Прежде, чем Кассиан успел опомниться, она сорвалась с места, направившись к стеклянными дверям.
— Я передумала. Мне нужно вымыться, переодеться и поесть.
Азриель учтивого шагнул в сторону, пропуская среброволосую девушку внутрь дома. Прежде, чем стеклянные двери захлопнулись за её точёной фигурой, до иллирианцев долетели слова:
—Организуйте это всё. Быстрее!
Тени вновь заклубились вокруг своего «певца», позволяя очертаниям тела раствориться в тёмном уголке балкона.
Последним, что увидел Кассиан, была легкая и язвительная улыбка названного брата. Очевидно, ей он уведомлял Кассиана о том, что обслуживать гостью ему придётся самостоятельно.
— Эх, помню чудесные времена, когда прислуживали здесь Нуала с Серридвеной, — пробурчал он себе под нос, но покорно поплёлся вслед за Маноной.
***
Манона сама не знала, чем её так задел разговор о летающих ящерицах. Но чувствовала она себя после него погано. Не помогла ни роскошная купальня с диковинными маслами и несколькими видами душистого мыла, ни обещанные наряды — платье из сверкающей серебряной ткани, которая крепилась к стальным пластинам на плечах, и белый костюм, наподобие тех, что носила Амрена.
Всё-таки военный лагерь не создан для того, чтобы закованная в кандалы женщина могла привести себя в порядок. Теперь же Маноне, наконец, удалось начисто отмыть свои роскошные серебрянные волосы, оттереть руки и тело. Она долго сидела в остывающей воде и смотрела на полосы жутких красноватых шрамов на своём впалом животе, о происхождении которых не помнила ничего. За время пребывания в темницах Сонного Королевства и в военном лагере Манона совсем отощала. Грудь смотрелась небольшими бугорками с темными точками сосков. Торчали рёбра и кости бёдер.
«Жалкое зрелище», — раздраженно подумала Манона.
Почему-то немощность тела снова привела её в ярость. Она начала тереть нежную кожу мочалкой, чувствуя, как грубые движения причиняют боль и заставляют сокращаться то, что осталось от мышц.
Сидя за столом, Манона остервенело запихивала в себя ранний завтрак: сыры, жирные куски говядины и картофель, обжаренный с яйцами.
Кассиан недовольно смотрел на то, как девушка, чуть не подавившись свиной рулькой, поспешила подцепить вилкой румяную картофелину. Азриель до сих пор где-то пропадал.
— Ты ведь не настолько голодна, — покачал он головой.
Манона метнула на него гневный взгляд золотистых глаз. Даже с губами, блестящими от жира и масла, она оставалась грациозной и пугающе красивой.
— Тебе жалко?
— Мне жалко твой желудок. После лагерной каши от такого обилия еды тебя просто вывернет. Да и с тем, как упорно ты не желаешь снимать свои доспехи, пятна жира — настоящая трагедия.
Манона действительно предпочла остаться в своей кожаной легкой броне, решив, что даже свободные штаны и рубашка смотрятся нелепо на её тощем теле.
Золотые глаза присмотрелись к нагловатому лицу напротив. Они остановились всего на секунду дольше, чем обычно, но этого хватило. В полутьме военного лагеря Манона не могла как следует разглядеть Кассиана. Она вообще начала путаться в этих крылатых существах, которые то и дело совершали набеги на шатёр Амрены. Знала, что бледный красавчик с темно-синими глазами, Ризанд, — это верховный правитель Двора Ночи. От него веяло чудовищной силой — она пугала, тревожила, снова напоминала что-то из того, что томилось за железными стенами разума. Но Ризанд обладал добрым сердцем. Достаточно заметить, как он и его статная, милая жена смотрят друг другу в глаза, чтобы понять, на какие глубокие и искренние чувства способен этот фэец. Манона когда-то уже видела такие взгляды…
Азриель, тот крылатый мужчина, который первый обнаружил её, прикованную к скале, казался красивым и скрытным. Их разговор о драконах был длиннее всех предыдущих вместе взятых, хотя Манона была уверена, что иногда замечала его силуэт во тьме шатра, когда Амрена убегала по своим делам, оставляя пленницу без присмотра. А ещё он часто говорил о «его тенях», что тоже заставляло сердце Маноны съёживаться от непонятной боли.
Кассиана девушка захотела рассмотреть только сейчас. Он оказался также красив, как двое других. Но присутствовало в нём что-то, что Маноне было близко и понятно, что она иногда видела и в своём отражении. Нечто дикое, древнее, необузданное. В его мощном теле под смуглой золотистой кожей при каждом движении мускулы перетекали, как под шкурой хищного зверя. На сильных руках, покрытых узорами татуировки, проступали дорожки напряженных вен. Большие крылья оставались плотно сложены за спиной. И правда, он чем-то напоминал дракона. Особенно в чёрных чешуйчатых доспехах, которые выглядели на нём, как вторая кожа, темная и манящая. На них сверкали очищенные от крови и грязи красные овальные камни.