Их клинки снова сошлись, разнося звенящий звук по всему пространству плаца. Кассиан кровожадно улыбнулся и вдруг всем телом подался вперёд, с такой силой навалившись на клинок, что лезвие меча Маноны дрогнуло, она сделал шаг назад, и острие оружия иллирианца прорезало ей кожу на щеке.
Манона, тяжело дыша, отпрыгнула. В поединке наступила пауза. Воительница одной ладонью провела по лицу, отирая кровь. Вернула руку обратно к мечу и вдруг заметила голубые капли на пальцах.
Подняла глаза на Кассиана. Он застыл, опустив лезвие меча так, что оно касалось земли. Невольно сделал шаг вперёд. Толпа заворчала, не понимая, почему поединок прервался.
Кассиан сделал ещё шаг. Потом следующий. Оказался к Маноне ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, чем когда-либо до этого. Она не сопротивлялась, потому что сама совершенно ничего не понимала. Видела, как под его носом и на верхней губе виднеется засохшая кровь — красная как рубины, как пламя костра, как плащ. Плащ?..
Внутри всё разрывалось от гула и скрежета, которыми сотрясалась железная стена. Волны тупой, ноющей боли распространялись по всему телу — от головы к пальцам ног. Манона осознавала, что может вот-вот лишиться чувств, но трясущаяся железная стена стояла, хоть трещины и расползлись дальше по её периметриту.
Кассиан протянул руку к лицу Маноны, и она позволила. Не вздрогнула, не дернулась, не отпрянула. В его глазах было что-то, что не давало ей бояться, переживать.
«Не волнуйся. Я рядом».
Он дотронулся до щеки. Прикосновение обожгло. «А, точно, там ведь царапина». Начертил круг костяшками пальцев, скользнул по направлению к приоткрытым губами, но осекся и отнял руку от её лица. Теперь они вдвоём смотрели на кровь, оставшуюся на массивных суставах его длинных и сильных пальцев. Она была голубой.
***
Азриель и Кассиан сидели за столом напротив Маноны. Уже в другом доме — чуть больше и уютнее предыдущего. Видно, что его поддерживали в чистоте и готовили к приезду хозяев. На столе стояли кувшины с вином и простая, но сытная еда — жаркое из оленины с травами и запечённые в масле овощи. К обеду пока никто не притронулся, хотя сидели довольно долго.
Никто из простых иллирианцев, к счастью, не заметил голубой крови. Кроме, разве что, Девлона, который каким-то уж очень внимательным взглядом следил за тем, как торопливо Кассиан уводил Манону с плаца. Во взглядах других читалось лишь недоверие и ненависть. Иллирианцы были дикими, но не глупыми. Каждый следивший за поединком воин понимал, что, если девка так долго выдерживала натиск их главнокомандующего, то из поединка с рядовым солдатом вышла бы победительницей уже через пару минут. Хоть Кассиан и бился не в полную силу, по их мнению, этого должно было с лихвой хватить, чтобы, как минимум, свалить хилую самку с ног. И только в глазах дюжины девчонок, прилипших к ограде плаца, Манона увидела что-то похожее на восторг. Они же и притащили к дому, куда увели их новую героиню, горшочки с едой. Поставили на порог и сразу убежали, стыдливо хихикая и взволнованно хлопая крыльями.
Но думать об этом было некогда. Воздух около стола задрожал, и из него вышел Ризанд, слегка помятый и явно недовольный. Азриель вернулся ещё на середине поединка, который оказывается длился почти полчаса, и сам видел голубую кровь, сочившуюся из ран Маноны. Ей пришлось всё-таки переодеть испачканные доспехи, заменив их рубашкой и кожаными штанами. Что на лице, что на руке остались сущие царапины, но двое мужчин, да и сама Манона, долго смотрели на разошедшуюся кожу и плоть, из которой голубыми ручейками текла тёплая кровь. Но когда Кассиан, набрав в ладонь горошину своей красной крови, предложил смешать их, чтобы выяснить, получится ли фиолетовая, Манона клацнула зубами и опустила рукав рубашки. Но вот явился следующий крылатый придурок, и она заранее принялась закатывать ткань и разворачивать повязку.
— Кассиан, Котёл тебя обвари, что ты устроил? — зарычал Ризанд, который уже, разумеется, всё знал.
Не дожидаясь ответа, верховный правитель кинулся к руке Маноны и застыл, разглядывая рану.
— Ещё один, — процедила та сквозь зубы. — Что вы все пялитесь, как бараны? Это такая же кровь! Просто она голубая.
— Вся? — не отрывая взгляда от раны, спросил Риз.
— Откуда мне знать! Проверять не дам, — огрызнулась Манона и стала вновь заматывать руку.
Кассиан напряжённо засмеялся. Он уже отер с лица собственную кровь, но переодеваться не стал, у него оставались дела и после обеда. Ризанду сообщил обо всем Азриель, рассказав и про поединок, и про цвет крови. Манона давно уже поняла, какую должность занимал при дворе «певец теней», но почему-то этот его доклад правителю показался ей обидным доносом, будто её голубая кровь это нечто плохое или опасное. Хотя стоило пройти первой оторопи, вызванной реакцией Кассиана, как Манона поняла, что её саму эта особенность совершенно не удивляет, так было всегда и это нормально. Но как убедить в этом трёх крылатых придурков?
— Что будем делать? — наконец решился спросить Кассиан.
— Для начала поедим, — устало махнул рукой Ризанд. — Сейчас сюда перебросятся остальные.
Буквально в ту же секунду в доме появились три девушки — Мор в красном открытом платье, подпоясанном золотой цепью, Фейра в домашнем наряде из синей плотной ткани с сиреневой вышивкой на подоле и Амрена в чёрном, но с огромными голубыми драгоценными камнями в ушах.
— Решила, что сейчас аквамарины — это иронично, — хмыкнула она, подмигнув Маноне.
Та в ответ лишь оскалилась. Несмотря на все беседы в военном лагере, где находилось место даже шуткам и смеху, Манона привыкла общаться с этими фэйцами закованной в кандалы. Поэтому в качестве друзей не рассматривала ни одного из них. И сейчас, получив свободу, вновь могла её лишиться лишь из-за цвета собственной крови.
— А я думал, что плохие шутки связаны с твоей истинной сущностью. Но раз они с её исчезновением никуда не делись, значит, проблема не в этом, — попытался поддеть её Кассиан, наконец, наливая себе вино и накладывая в тарелку рагу.
Амрена посмотрела на него так, что иллирианец поперхнулся первым же куском. Девушки расселись за столом, не задавая лишних вопросов. Манона поняла, что они тоже всё знают и сейчас под предлогом обеда состоится суд над ней. Но она была не согласна с прежней покорностью принять любое решение. Теперь Манона знала, что она воительница, а значит, может защищать себя и свои интересы. И в её интересах остаться живой и свободной.
Правда, никто не спешил начинать неприятный разговор и бросаться обвинениями. Фейцы просто обедали, изредка перекидываясь колкостями. Только Амрена иногда бросала на щёку Маноны кровожадные взгляды. Но молчала, очевидно, осознавая, что подробностей сейчас не добьётся ни от кого. Ей было достаточно голубых капелек, которые проступали сквозь образовавшуюся темную корку, когда попадались особо жесткие куски оленины. Наконец, с едой было покончено.
— Теперь я жду объяснений, — Манона напряглась от слов Ризанда, сказанных тоном верховного правителя, и готова была ответить. — Кассиан, рассказывай, зачем ты устроил этот балаган.
Манона недоверчиво вскинула голову, уставившись на синеглазого иллирианца. Остальные, казалось, согласились с вопросом, а главное с тем, кому он был адресован.
— Иллирианский малыш, что с него взять, — тихонько и очень язвительно произнесла Фейра, подмигивая Маноне.
И Кассиан, действительно, оказался в положении нашкодившего сорванца — его поймали с поличным и хотели услышать объяснения, прежде чем вдарить по попе. Но это только веселило его. Он диковато улыбнулся Маноне, отчего та невольно растянула губы в ответ, уж слишком лучезарным был оскал иллирианца. Перед её глазами опять промелькнули сцены их яростного боя, похожего на страстный танец, и то, как аккуратно он ловил своими пальцами капли странной крови.
— Мы решили, что теперь вместе будем обучать иллирианских девчонок. И для начала провели показательный бой, — не краснея, азартно соврал Кассиан, заставив теперь уже Манону поперхнуться вином. — Получилось так здорово, что завтра перед плацем выстроится очередь, никакие отцы и братья больше не удержат девочек, которые видели, как эта бестия орудовала мечом! Мор, у тебя появилась достойная соперница, — подмигнул он подруге. — Только её надо немного откормить. И потом сможете сражаться хоть круглыми сутками. А если Манона решит тренироваться под моим началом, то уже через месяц уделает тебя голыми руками.