Женя был дружелюбным и добрым. Помню, осенью в первом классе в столовой мальчишки, в том числе Шепелюк, Репкин и Ларин, плевали в меня ягодами из компота. Я ревела, потому что они запачкали мое новое платье, пыталась от них убежать, но они меня догнали и, зажав в угол, продолжили плевать.
Женька меня защитил, заслонил собой, так что сам попал под обстрел. Обидчикам не понравилось, что он прервал их игру, они обозлились, стали плевать в него сильнее, чем в меня. Женька толкнул кого-то из них, чтобы расчистить нам проход, взял меня за руку, и мы побежали. Мальчишки ринулись за нами.
Женя бежал вперед так уверенно, будто знал, что делает. Мы оказались на кухне, нас никто не заметил. Женя открыл какой-то шкафчик, мы забрались внутрь и закрыли дверцы. Сидеть в темноте, подглядывая в щелочку за тем, что происходит на кухне, было очень интересно. Обычно ученикам не разрешалось сюда заходить. В этом шкафчике мы чувствовали себя невидимками. С тех пор мы часто приходили сюда так, чтобы нас никто не заметил, наблюдали, как повар готовит еду.
Мы представляли, будто оказались в мультфильме «Рататуй» и мы не в школьной столовой, а во французском ресторане. Я была крысенышем Реми, а Жене мы придумали роль моего помощника.
В день компотной битвы, когда мы наконец выбрались из шкафчика, после уроков вышли из школы вместе. За школой была кленовая роща, и мы направились туда. Все клены, тронутые осенью, стояли разноцветные. Деревья почему-то напомнили мне мармелад, и мы прозвали эту рощу мармеладной. Давали вкусное название каждому дереву. Желтые деревья – лимонные, оранжевые – апельсиновые, бордовые – вишневые…
В эту рощу мы стали приходить каждый день после школы. Делали кучи из листьев, разбегались и прыгали в них. Мы стали лучшими друзьями. Часто ходили друг к другу в гости. Я обожала гостить у Жени. Отчасти потому, что его мама готовила невероятно вкусные бельгийские вафли.
Женька предложил мне выйти за него замуж, а я согласилась. Света нас обвенчала, держа вместо Библии букварь. А потом мы с Женей усыновили много игрушек и стали многодетной семьей. Женька сказал, что построит для нас дом в мармеладной роще. Была зима, и дом он нам сделал из снега. Я говорила, что хочу дом, в котором будет семь комнат (почему именно семь, непонятно). Женя построил из снега стены. Затем взялся за мебель. Я говорила, где что должно стоять, а он «ставил». Так наш дом обзавелся диванами, кроватями, столами и многим другим.
И мы стали играть в семью. Копировали поведение родителей, проигрывали разные сценки из жизни наших семей: готовка, завтраки, ужины, уход на работу, просмотр фильмов, дела по дому, походы за покупками.
Однажды, когда нам было лет девять, мы с одноклассниками хотели после школы провести время вместе и думали, что поделать. Стояла осень, и я предложила пойти в рощу попрыгать в кучи из листьев. Женя посмотрел на меня с обидой.
– Нет, там мокро, лужи, – запротестовал он. – Все листья мокрые. Давайте лучше пойдем на стадион, поиграем в салки на перелазках?
Все поддержали вторую идею, и мы пошли на стадион. Я пристально посмотрела на Женю. Чего это он? Во время игры он не смотрел на меня, не общался со мной. Как будто меня не было. Я поняла, что он за что-то на меня сердится. Но спросила его об этом только после того, как все разошлись. Со стадиона мы шли вдвоем.
– Там ведь не было никаких луж. Почему ты не захотел, чтобы мы все вместе пошли в мармеладную рощу? – спросила я.
Он нахмурился.
– А ты не понимаешь? – спросил он сердито.
– Нет. – Я растерянно хлопала глазами.
Он вздохнул и пошел быстрее. Мне пришлось его догонять.
– Мармеладная роща – особенное место, оно только для нас двоих.
– Но туда же многие ходят, не только мы.
– Все равно, – упрямился Женя. – Пусть ходят. Но когда мы там, то должны быть только вдвоем. Если это будет не так, то это место перестанет быть для нас особенным. Перестанет быть только нашим.
– Хорошо, я поняла.
Слова Жени показались мне логичными. И мармеладная роща стала только нашим местом. Но с тех пор я заметила, что Женю что-то тревожит. Особенно когда мы находились в компании других ребят. Когда я смеялась и дурачилась с другими, Женя становился грустным. Я спрашивала его много раз, что с ним такое, он говорил, что все в порядке. Но как-то в нашей роще все-таки признался:
– Орлик, сколько у нас друзей?
Я удивилась:
– Не знаю… Много.
– Пять?
– Ну…
– Десять?
– Давай считать. Света, Толик, Тимур, Кристя, Егор…
Получилось половина класса.
– Это очень много, – печально вздохнул Женя.