– Ты склоняешься в сторону Бургуна? – поинтересовалась Элия.
Повернувшись спиной к серебристому свету, все еще цепляющемуся за горы Уэст, Аифа быстро взглянула на принцессу и протянула ей письмо. Элия увидела – оно состояло из трех идеально выровненных абзацев. Аифа развернула письмо и начала читать:
– «Я обратился к вашему отцу, чтобы приехать в ближайшем будущем в Иннис Лир, и вы могли бы посмотреть на меня и, возможно, рассказать что-то о моих звездах». О. О, Элия, вот так. Это его последнее решение, и, возможно, этот человек не такой уж и сухой. Его подпись точно такая же: «Ваш король Аремории». Мне она не очень нравится. Даже не его имя, а скорее чересчур величественное старинное наименование. Это словно твоя сестра отказывается называть Коннли иначе, как Коннли, когда все знают, что у него есть еще и имя.
Элия закрыла глаза.
– Это не письмо мужчины женщине, а корона, передаваемая короне. Меня подобное совсем не волнует, но, по крайней мере, честно.
Шелест юбок Аифы, хлопнувшихся на землю рядом с принцессой, сообщил ее реакцию.
– А письмо твоего отца? – тихо спросила Аифа.
– С тем же успехом можно зажечь свечу. С меня на сегодня хватит звезд.
Пальцы Элии прошлись по краю письма; оно было такое тонкое – только одна пергаментная страница, в то время как ее отец мог прислать и пять-шесть плотно сложенных листов. Аифа вынула из кожаного мешка тонкую свечу и подсвечник, прикрепленный к небольшому, изогнутому зеркалу. Молодая женщина прошептала слово на языке деревьев, щелкнула пальцами – и появилось крошечное пламя. Элия неодобрительно поджала губы и так резко сорвала восковую печать письма, словно переломала крылья полуночному голубому лебедю. Аифа поставила свечу в подсвечник так, чтобы пламя освещало зеркало. Это устройство предназначалось для освещения звездных карт, сохраняя яркость для глаз жрецов, которым нужно было смотреть высоко-высоко в самую тьму небес. Аифа направила весь свет от устройства на письмо и на каракули Лира.
Элия, моя звезда…
На секунду принцесса остановилась, почувствовав облегчение. Слова запрыгали перед ее глазами. Элия глубоко вздохнула и продолжила. Она пробормотала вслух содержание письма: «Наша долгая летняя разлука подошла к концу. Возвращайся домой на Полуденный двор, в третий полдень после того, как Трон ясно взойдет. Когда будет полная Луна, тогда-то и благословят мои поступки. Я должен сделать начертанное звездами для моих дочерей, и наконец все существа будут на своих местах. Твои женихи тоже приглашены. Мы встретимся с ними и переговорим. Твой любимый отец и король».
– Это все? – спросила Аифа недоверчиво. Она прижалась лицом к щеке Элии, чтобы взглянуть на письмо. – Когда же? Трон является частью королевской очередности, а они начались месяц назад… Это… второй? После Летней гончей? Так…
– Шесть дней, – сказала Элия. – Зенит наступит через шесть дней, когда Луна станет полной.
– Почему он не может просто сказать: «приезжай на День деревьев на следующей неделе»? Что король имеет в виду? Все существа на своих местах. Назовет ли он Гэлу своей наследницей? Это уничтожит остров, но такой шаг неизбежен. Гэлу когда-то должны короновать.
Элиа сложила письмо:
– Надеюсь. Тогда зимой у нас может появиться новая королева. Отец теряет свои способности, его колебания порождают множество интриг и заговоров.
Девушка посмотрела в сторону запада, туда, где должен был мерцать яркий бриллиант Звезды Первых Птиц.
Однако звезду, словно меч, пересекала полоса длинного черного облака.
Риган
На изумрудном востоке Иннис Лира расположилась семейная резиденция герцогов Коннли – замок из местного белого известняка и синего шифера, импортируемого из Аремории. В свои сто лет он был самым молодым из жилых замков, построенных вокруг старого черного замка, из которого герцоги некогда правили. Никакой город не мог заполнить пространство между стенами, разграничить стороны, хотя в дальнейшем южная долина расцвела стараниями людей, преданных герцогу, как и долины на севере и западе. Никто не мог отрицать способность семейства Коннли вдохновлять на преданность.