– Вы привели с собой звездную жрицу, – сказал король Аремории.
Элия встретила его взгляд. Моримарос беспристрастно наблюдал за девушкой.
– Ах, нет, – вырвался вперед Улло Бургунский и протянул руку Элии. – Это принцесса Элия Лирская. Миледи, только тупица может перепутать вашу уникальную красоту со всеми остальными.
Губы Моримароса вытянулись в строчку, которую Элия не могла прочитать. Она дала карты одному из помощников Лира и позволила Улло взять свою руку, возразив:
– Милорд, я – звездная жрица. Это не ошибка.
Улло дотронулся губами до ее пальцев и улыбнулся:
– Я несколько ошарашен встречей с вами и прошу извинения за любые недоразумения.
Элия сжала его пальцы, и он отпустил ее. Глаза Улло внимательно и бесстыдно разглядывали шею и грудь девушки. Когда Элия чуть успокоилась, она повернулась к Моримаросу:
– Отец привел с собой звездную жрицу. Вы хотели получить анализ своей карты рождения.
– Удостоимся ли мы ваших пророчеств? – спросил Улло, и его рука зависла над сердцем.
Король Аремории лишь поднял глаза на Улло. Элия скрыла улыбку, уверенная, что чувства Моримароса по отношению к бургунцу сильнее, чем к ней. Это должно было облегчить выбор.
Лир держал одну руку на плече Дурака и махал другой:
– Вот карты. Возможно, в твоих звездах дочь найдет то, что понравится ей больше.
– Я попрошу все драгоценности небесные, чтобы ваша дочь склонилась в мою сторону, – красиво сказал Улло.
Элия хотела услышать от Моримароса: «Мне не нужно опираться на такие ходатайства», тем самым он преодолел бы наглость Улло, но король Аремории хранил молчание.
Девушка жестами показала, что карты должны быть размещены на столешнице колодца, и посмотрела на двух королей.
– Я должна для начала узнать дни вашего рождения, чтобы мы могли выбрать правильные карты.
Моримарос прервал свои размышления.
– Знаете ли вы это? – мягко спросила Элия.
– Да, леди, – мягко ответил король. – Мне не хотелось бы лишать Улло возможности быть первым.
– Забавно, – огрызнулся его соперник. – Быть может, есть какой-то знак зодиака, который сообщает, кому из нас следует отдать предпочтение.
Бросая взгляд на звездное небо, Элия сказала:
– Я боюсь, днем у звезд нет никаких знаков для нас. Они находятся за пределами наших возможностей видеть.
– Может, знак червей?
Элия резко взглянула на говорившего. Им был Моримарос.
– Ты слушаешь язык деревьев? – продолжил король Аремории.
Он держался так же холодно, но девушка тепло прореагировала на этот вопрос.
– Знаки червей! – закричал Лир, вздымая в воздух руки. – Ничего подобного в моем дворе не должно быть.
Пульс Элии подскочил, и она отбросила в сторону удовольствие от вопроса Моримароса.
– Конечно нет, отец, – успокоила его дочь.
Улло сочувственно нахмурился:
– Для нас – только чистое пророчество.
– Действительно, – сказал Лир. – Я буду звездой этого дня, и сначала будет чтение для Улло.
Элия с легкой неловкостью взглянула на Моримароса, желая сказать ему что-то, но, в конце концов, оба короля слишком мало для нее значили.
Улло было двадцать четыре года, он родился под Фиолетовой луной Года Прошлых Теней. Элия просматривала нужные карты, в то время как Улло склонился к ней через плечо, красиво улыбаясь уголками губ, но не настолько близко, чтобы прикоснуться или испугать ее. От Улло пахло жженым сахаром и по́том, но не очень противно.
Год Прошлых Теней имел повторяющиеся узоры на рассветных облаках, привязанных еще к прошлому году, и таким образом он получил свое название. Элия имела это в виду, старательно помечала пустую карту неба звездами с ночи рождения Улло, просчитывала все наперед, желая познать облака и знаки червей, о которых ее спрашивал Моримарос. Также существовала горстка священных костей для бросания, однако отец не позволял ни кости, ни какие-либо земные предсказания фиксировать в его записях. «В отличие от костей и земли, – говорил Лир, – звезды видят все с глобальной точки зрения и не омрачены ничем субъективным».
Звездой рождения Бургунского короля было Сердце кролика, восходящее под полумесяцем и придающее остроту щедрому духу. Возможно, острота короны, уверяла его Элия, до тех пор, пока он не позволит ей сделать его горьким.
– С такой милой леди горечь будет невозможна, – отвечал Улло.
Элия возразила, но ее отец с одобрением засмеялся, и Дурак заметил, что некоторые горько-сладкие ароматы дольше остаются в памяти.
Моримаросу Ареморскому через месяц должно было исполниться тридцать, за несколько дней до равноденствия этого года.