– Элия никогда не сможет претендовать на корону. Она слишком глубоко спряталась в звездные башни, словно звездная тень и послушник нашего отца. Некоторые полюбят ее за это, однако против нас не пойдут. Коннли может мгновенно ее уничтожить, если Элия предъявит претензии на трон, и не поможет никакой Эрригал.
– Как, впрочем, и Астор.
– Тогда давай поедим, Гэла, и попробуем все уладить.
Подойдя к двери, Гэла открыла ее, но вместо служанки на пороге стояла Элия.
Младшая сестра замерзла, испугалась и уже готова была постучать. Элия была в серой одежде звездной жрицы, но ее волосы были убраны и украшены сетью кристаллов.
При виде драгоценностей их матери Гэла яростно вспыхнула. Это отразилось в ее поджатых губах. Элия в ужасе прижала руки к волосам. Она сказала:
– Отец надел их сегодня днем перед тем, как я пошла на встречу с королями.
Между ними воцарилась тишина. Челюсти Гэлы двигались: молодая женщина пыталась побороть бешенство. Сидевшая Риган встала и присоединилась к Гэле. Средняя сестра не так ненавидела младшую сестру, как старшая. Скорее, она жалела Элию.
– Ты выбираешь себе короля? – холодно спросила Элию Риган, словно ей было все равно.
Элия покачала головой:
– Я всего лишь пришла узнать, поела ли ты.
– Мы только собираемся, – сказала Гэла и подошла ближе к младшей сестре, не давая той уйти.
Риган иногда думала о своей покойной матери и о том, как та хотела объединения трех своих дочерей. Однако она помнила, что именно Элия отказалась верить в связь между пророчествами Лира и смертью Далат. Элия предала свою мать и сестер, и все же осмелилась приехать и носить звездные украшения Далат. Кроме того, у Риган болел низ живота, ее суставы пульсировали, и молодая женщина никак не могла позволить наивной Элии увидеть эту слабость.
Младшая сестра нахмурилась. Она ожидала именно такого ответа, даже если бы надеялась на лучшее.
– Я… – медленно начала Элия. – Я лучше пойду. Увидимся утром. Мне хочется…
Девушка решительно подняла черные глаза, напоминая в этот момент свою мать.
– Мне хочется, – продолжила она, – чтобы став королевой, Гэла, ты позволила бы мне заботиться о нем.
Гэла резко выдохнула:
– Если о нем вообще надо заботиться.
Элия кивнула, взглянула на Риган с долей непозволительного сочувствия и ушла.
Через минуту Гэла позвала служанку: она должна была убрать разбитый кувшин, принести им еще вина и подать ужин. Обе ждали в тишине, пока служанка мыла пол. Каждая сестра держала глиняный бокал, полный вина.
Риган вздохнула:
– Может, она права, Гэла, и наш отец назначит тебя своей наследницей уже завтра? Это то, о чем говорил твой призыв?
Гэла выпила и посмотрела на огонь. Ее розовый язык поймал капельку вина в уголке рта.
– Мы сделаем все для этого. Не важно, что Лир сказал, что распределит всех своих дочерей по местам.
– Что бы отец ни придумывал, мы будем держаться вместе и победим.
Они подняли бокалы.
Элия
Элия опаздывала на ужин.
Большой зал Летней резиденции был встроен в заднюю часть крепости так, чтобы ничего, кроме неба, скал и моря, не было видно в высокие, узкие окна, находящиеся за троном. На низком потолке были подвешены темно-синие флаги с вышитыми серебряными звездами в форме созвездий Лебедей – герба Лира. Земляные полы были покрыты камышом и коврами, добавляя тепла и комфорта, поскольку ветер там дул большую часть года, даже летом. Длинные столы шли в два ряда от королевского стола на запад, скамьи были заполнены графами и их слугами, а также компаньонами, навещающими королей и всеми местными семьями. Маленькая боковая дверь к северу от трона, спрятанная за шерстяным гобеленом рябинового дерева, вела через узкий коридор к караулу и дальше – к королевской башне, так что королю и его семье не было нужды путешествовать из их комнат во двор. Все остальные должны были пройти сквозь тяжелые двойные двери далеко от трона. Через эту маленькую боковую дверь в одиночестве и прошла Элия.
Принцесса никак не могла появиться без сопровождения. Ей не хватало спутницы или эскорта, сестры чурались Элии, а Лир наотрез отказался покинуть покои, оказавшись в ловушке своей звездной одержимости, которой он не хотел делиться с младшей дочерью. Когда-то Лир любил развлечения и обожал шум, сопровождавший праздники. Элия в этом не сомневалась, хотя с возрастом ее воспоминания становились все скучнее. Когда она была очень маленькой, то в восторге садилась на отцовские колени и слушала его песни и стихи, ела мясо из рук отца. Лир любил расставлять сливками и фруктовым сиропом точки на лице младшей дочери, будто созвездия, иногда осмеливаясь делать то же самое с женой Далат.