Выбрать главу

Молча жуя, сыщицы перебирали в голове события последних нескольких дней.

— Миледи! — Элпью проглотила ложку устриц. — Вам не кажется, что мы очутились в странном положении?

— Это почему?

— Нас наняла особа, желающая, чтобы мы нашли убийцу, а эта особа...

— Вполне вероятно, и совершила преступление. Да, я об этом думала. Но заметь, у них у всех был зуб на Анну Лукас. — Графиня сморщилась, и кусок белил, отколовшись с лица, упал в ее ложку, полную подливы. — При каждом удобном случае Ребекка дает нам понять, что она презирала эту женщину, но посмотри на остальных. Мистер Макрел...

— Вы действительно не помните его имени? Каждый раз вы называете его другой рыбой. — Элпью положила в тарелку кусочек хлеба, чтобы впитать подливку.

— Он кажется мне таким самодовольным. — Графиня жеманно улыбнулась. — Мне нравится наблюдать, как он паникует, когда я неправильно к нему обращаюсь.

— Настоящая пытка для такого тщеславного актера.

— Да-да, я знаю. Так что у нас есть, Элпью? Давай-ка запишем.

Элпью достала из кармана карандаш и листок бумаги.

— Благодаря моему пребыванию в доме предварительного заключения мы знаем, что скоро в этом убийстве обвинят невинного человека. Почему — полная тайна. Поскольку, живи я через улицу от места жестокого преступления, я порадовалась бы больше, если б схватили настоящего убийцу, а не козла отпущения.

— Возможно, таким образом пристав и стражники получают дополнительную награду — за очищение своего района от преступников?

— Поэтому нашими настоящими подозреваемыми являются: мистер Киппер...

Элпью записала: «Сиббер».

— Он имел зуб на Анну Лукас, потому что она загубила его попытку проявить себя как антрепренера, сорвав лекцию. И он как будто бы делал ей нежелательные романтические предложения.

— Мистер Рич.

— Да, Ричу она, похоже, не нравилась, потому что всегда настаивала на увеличении жалованья, а теперь он надеется нажиться на ее смерти, зная, что публика валом повалит в театр из любви ко всяким ужасам.

— Муж. — Графиня отправила ложку с едой в рот и начала жевать.

— Обязательно. — Элпью отхлебнула эля. — Зрелище погребения его жены явно доставило ему огромную радость. Ухмылялся, как дурак. И уже в объятиях другой женщины, сидевшей с ним в экипаже, и Ребекку поцеловал на глазах у всех.

— Какое отвратительное заведение. — Графиня с гримасой вынула изо рта кусок белил и показала Элпью. — Посмотри, у меня в подливе штукатурка. — Она отодвинула тарелку. — Да, этот муж — подозрительный тип, но он заставляет меня еще больше подозревать Ребекку.

— Лампоне тоже темная личность. — Элпью вывела его имя. — Сегодня днем у мистрис Монтегю я кое-что услышала.

Она пересказала графине обрывки подслушанной под дверью беседы между Ребеккой и Лампоне.

— Все эти разговоры про отсечение головы от тела... страсть да и только.

— Я не сомневаюсь, что они в этом деле заодно. Нет, ты посмотри! — Графиня выудила из своей тарелки хрящ. — Да-да, Элпью. Ребекка — очевидная подозреваемая. В конце концов, кровь бедной женщины была у нее на руках. — Графиня помахала рукой, подзывая прислуживавшую за столами девушку, чтобы та принесла счет. — Мы должны вести себя с ней мило, пока не вернем деньги, а уж тогда распрощаемся с ней навсегда. — Она поежилась. — Так или иначе, но эта женщина — настоящая фурия. Мы обе были свидетельницами ее вспыльчивости.

Неряшливая официантка подошла, тяжело ступая, к их столу, и Элпью подала ей два причитающихся шиллинга.

— Какая ирония, мадам, что мы зависим от денег троих из четырех наших подозреваемых.

— Скандал! — Графиня встала, отодвигая стул. — Богине удачи придется сотворить чудо и послать нам скандальчик попикантнее, и побыстрее. А пока я предлагаю выпить за то, чтобы ничем не прогневать Ребекку Монтегю. Потому что именно ей мы должны больше всего.

Женщины шли домой в молчании.

— Как приятно для разнообразия не оглядываться постоянно — нет ли рядом пристава, — сказала графиня, открывая парадную дверь.

Войдя в холл, они услышали, как из кухни их зовет Годфри. Он появился на пороге, лихорадочно закивал в сторону передней гостиной и беззвучно произнес слово «посетитель». Графиня посмотрела на коробки и сундуки, составленные у стены, обитой дубовыми панелями, и пригорюнилась. Скрестив пальцы, она взмолилась, чтобы это не оказался ее муж, вернувшийся в надежде снова наложить лапу на ценности, которые еще не умыкнул.

Элпью тихонько открыла дверь в переднюю гостиную. В камине горел огонь, у камина сидела Ребекка. Ее служанка Сара расчесывала длинные черные волосы актрисы.

Услышав скрип половицы, Ребекка обернулась:

— Наконец-то вы благополучно вернулись. — Она любезно им улыбнулась. — Я уж боялась, что вас растерзали титиры.

— Что?.. — Графиня неловко шагнула вперед, пораженная представшей ей непринужденной домашней сценой. — Почему?..

— Думаю, вы согласитесь со мной, графиня. — Поднявшись, Ребекка повернулась к ним лицом. Она была в домашнем наряде: из-под светлого, восточного шелка пеньюара виднелись рюши ночной сорочки, на ногах красовались прелестные комнатные туфли из розового атласа. — Я думаю, мне будет безопаснее пожить у вас. И вам обеим будет легче меня охранять.

Разинув рты, Элпью и графиня молча стояли в дверях. Собачонка, свернувшаяся перед огнем, наклонила голову, посмотрела на Элпью и, оскалив зубы, зарычала.

— Сара посветит мне, когда вы решите, какую комнату мне предоставить. — Ребекка взяла листы с текстом пьесы, которую она просматривала. — Разумеется, я заплачу. По обычной цене для местных гостиниц, которая, как я полагаю, окажется вполне приличной, включая небольшие чаевые.

Графиня и Элпью не шелохнулись. Ребекка рассмеялась.

— У вас обеих такой вид, будто вы окаменели и превратились в кариатиды. — Они по-прежнему не двинулись с места. — Я поставлю вас на постамент во дворе Нового дворца.

Позади них в коридоре послышалось какое-то движение, появилась голова Годфри.

— Горячее вино с яйцами, сахаром и пряностями готово, если кто желает.

— Как мило, Годфри. — Ребекка широко ему улыбнулась. — Ты славный парень.

— Сюда я ничего не понесу, — заворчал он. — Вам придется самим прийти на кухню.

Ребекка слегка подтолкнула Сару вперед. Девушка сделала неуклюжий книксен и вышла.

Впервые Элпью обратила внимание, что у служанки над верхней губой посажена мушка. Элпью припомнила, что она всегда там была, но сейчас, поздним вечером и при госпоже, одетой по-домашнему, это казалось неуместным.

Подойдя к графине и ее компаньонке, Ребекка взяла их под руки.

— Идемте, девочки. Давайте выпьем, что там приготовил Годфри.

Пес бойко побежал следом за хозяйкой.

— Мистрис Монтегю... — Перед кухонной дверью графиня остановилась. — Прежде чем вы войдете в мою кухню, я с большой неохотой должна вам кое в чем признаться. — Она толкнула дверь, явив взору актрисы весьма необычную кухню, снабженную не только обычными принадлежностями и приспособлениями для готовки. Здесь также находились три кровати, письменный стол, стопки книг и бумаг, через все помещение была протянута веревка для сушки белья, которая в настоящий момент не пустовала. — В этом доме нет спален. Комнаты наверху обветшали настолько, что жить в них нельзя, и мебели там никакой нет.

Ребекка обвела взглядом загроможденную кухню и подняла бровь. Ничего подобного в своей жизни ей еще видеть не доводилось.

— Единственными обитателями второго и третьего этажей являются голуби, — продолжала наседать графиня. — Но вы можете без стеснения к ним присоединиться, если пожелаете.

Ребекка посмотрела на тонущую в темноте лестницу.

— Элпью вам посветит. — Графиня выхватила у Сары свечу и передала своей бывшей горничной. — Я уверена, что, как только вы увидите эти помещения, вы решите вернуться в свой комфортабельный дом на Литтл-Харт-стрит. — Она почти насильно погнала актрису и ее служанку вверх по лестнице, Элпью поднималась впереди, освещая путь.