Потом возбуждение постепенно покинуло его, и он взглянул в глаза холодной реальности. Он отчаянно нуждался в деньгах, но не мог совершить кражу. Мэтью медленно положил бриллиант на место; золотая цепочка соблазнительно скользнула у него между пальцами.
— Ты нашел то, что искал, Мэтью?
Он резко обернулся: графиня сидела на кровати.
— Я только рассматривал драгоценности.
— Неправда. Ты брал алмаз. Значит, вот почему ты вспомнил о своей наставнице. — Ее голос звучал равнодушно и жестко.
— Я положил его на место. — Он помедлил, затем тихо произнес: — Но вы правы, я отчаянно нуждаюсь в деньгах. Пятьдесят гиней — вот все мое состояние.
Она, казалось, не слышала его.
— Как прекрасны алмазы, — задумчиво говорила она. — Они — символы богатства и положения в обществе… и символы любви. Но они так же самые твердые минералы из всех известных человеку, и они порождают жестокость в человеческой натуре. Алмазы плодят зависть, жадность и ненависть, и в их сиянии таится мрак смерти. Этот камень, — она указала на подвеску, — типичный тому пример. Он был частью Павлиньего трона Великих Моголов, и его история запятнана кровью и убийствам, предательством и злом. А теперь он понадобился тебе.
Она замолчала. Мэтью больше не пытался оправдываться, а просто ждал, что она будет делать.
— Возьми его! — неожиданно сказала графиня. — Бери его, но помни мое предупреждение. Я не знаю, зачем тебе понадобился этот камень, но я знаю, что ты вступаешь на опасный путь. Ты уже сегодня унизил себя своим поступком. Алмаз будет разрушать тебя, разъедать твое сердце и душу, доведет тебя до отчаяния. В конце концов он уничтожит тебя.
— Но он же не уничтожил вас? — возразил Мэтью, беря камень.
— Ты так думаешь? Ты ошибаешься; он не принес мне счастья, зато причинил много боли. Бери его и уходи. — Ее лицо внезапно стало усталым и постаревшим в тусклом свете комнаты. — Сегодня ты взял у меня не только алмаз. А мои иллюзии были тем немногим, что у меня еще оставалось в жизни.
Глава вторая
Мэтью не составило труда продать бриллиант. В то время было обычным явлением, когда молодой дворянин продавал часть фамильных драгоценностей, чтобы заплатить своим кредиторам, и он мог открыто предложить камень для продажи. Но все равно Мэтью не захотел обращаться к модным ювелирам с Уэст-Энда и испытывал волнение и неловкость, когда входил в темное непрезентабельное помещение на задворках Сохо, куда ему посоветовали обратиться. Наблюдая за тем, как покупатель изучает камень, Мэтью показалось, что этот человек узнал бриллиант. Во всяком случае он не выразил ни малейшего удивления, что ему предложили алмаз такого качества.
— Пять тысяч. Соглашайтесь или уходите.
Мэтью был уверен, что камень стоит гораздо дороже. Он не знал, сколько точно, но был убежден, что пять тысяч фунтов стерлингов только часть истинной цены алмаза. Однако, он не стал спорить. Драгоценность была слишком необычной, чтобы в ней нельзя было не узнать собственность графини, а пять тысяч вполне удовлетворяли его запросы. Такой крупной суммы он даже не рассчитывал достать.
Мэтью взял деньги и сразу же направился в контору «Юнион-лайн», где заказал себе билет на ближайшее почтовое судно до Кейптауна.
Мать равнодушно отнеслась к его предстоящему отъезду и без сожаления приготовилась расстаться с ним, но преподобный Перегрин Харкорт-Брайт рассматривал поступок сына, как полнейшее отсутствие чувства долга и ответственности и как проявление глупости, граничащей с безумием. Фредди не было дома, чтобы высказать свое мнение по этому поводу, а их сестра Мэри, бесцветная, унылая четырнадцатилетняя девочка, внешне очень похожая на Фредди, казалось, не понимала, куда отправляется Мэтью. Она проявила к его отъезду не больше интереса, как если бы он уезжал в Бат на воды, а не готовился преодолеть семь тысяч миль по океану. К счастью, Мэтью удалось сбежать в Лондон, где, пользуясь вновь обретенным богатством, он по-королевски угостил друзей на прощальном банкете.
— Наконец-то, — сказал он потом Николасу, — я смог отблагодарить всех за гостеприимство и принять своих друзей на равных. Проект алмазных копей приносит мне пользу — уже сейчас!
— Для меня, — пробормотал Николас, — ты никогда не был придворным шутом. Ты ведь это знаешь, верно?
Мэтью улыбнулся и по-дружески обнял Николаса за плечи.
— Ты говорил, что у тебя туго с наличностью — это поможет тебе решить твои проблемы? — Он протянул ему кошелек.