— А мне не хватает писем, — сказал Николас. — Я мечтаю получить весточку из дома, а вы?
— Честно говоря, у меня нет никого, кто бы мог написать мне, — грустно призналась Лора. — Я лишь надеялась получить письмо от Филипа. Лорд Николас, я так беспокоюсь за него: какое у него будет Рождество без нас?
— Кто-нибудь из родственников возьмет его на каникулы, — постарался успокоить ее Николас. — Наверное, Джулия.
Лора вспомнила, с какой ненавистью Филип говорил о своей кузине, но решила тактично промолчать об этом.
— А чего не хватает сэру Мэтью больше всего, как вы думаете?
— Биржевых котировок, я полагаю.
Лора засмеялась.
— Слава Богу, все скоро кончится. Как мы будем ценить те мелочи, которые ранее принимали, как само робой разумеющееся.
Но проходили дни, а утешительные вести все не приходили. Лора начала беспокоиться. Сражение 11 декабря определенно происходило — все слышали артиллерийскую канонаду. Если об исходе боя не было сообщено, значит, случилось что-то плохое. Постепенно среди жителей Кимберли стали усиливаться пессимистические настроения. И хотя сообщения не последовало, все поняли, что войска Метьюена были остановлены. В понедельник 18 декабря слухи стали фактом, но если во всем мире критиковали действия Метьюена, в Кимберли никого не обвиняли: лорд Метьюен был героем, которому просто не повезло. Все равно этот понедельник стал печальным днем: люди готовили себя к продолжению затянувшейся осады и скорбели о храбрых солдатах, которые погибли при попытке их спасти.
Лора мужественно начала готовиться к Рождеству. Запасы в кладовой почти подошли к концу, но кое-что вкусное еще осталось: консервированные мясо и рыба, бисквиты и джем, изюм, который Лора решила добавить в маисовую крупу, чтобы сделать пудинг, и сладости для Миранды. Лора разделила все на три части: одна часть для праздничного стола, другая — для слуг, а третья для солдат в военном лагере в городе. Она знала, что сэр Мэтью может достать табак и вино, и хотела попросить выделить немного и для солдат. Единственный оставшийся цыпленок должен был стать их рождественским обедом. Что касалось магазинов, то единственным оставшимся там продуктом питания был крахмал. Видимо, нехватка воды сильно сказалась на состоянии белья в Кимберли.
В лагере легкой кавалерии началась эпидемия брюшного тифа, а среди африканцев свирепствовала цинга. Потом пришло известие о поражении англичан при Колензо в провинции Наталь и при Стормберге в Капской колонии. «Черная неделя» повергла в траур всю империю, но нигде отчаяние не было столь велико, как в в осажденных городах.
Накануне Рождества Лора совершенно лишилась сил. Жара в этот день была просто невыносимой; девушка в буквальном смысле не могла дышать. Воздух был неподвижен, не было ни дуновения ветерка, а термометр показывал 107 градусов по Фаренгейту. Лора даже не хотела есть. Миранда тоже капризничала, не могла ни играть, ни спать. Дождь, молила Лора, пусть пойдет дождь! Вместо этого началась пыльная буря — горячая, иссушающая, но все же всколыхнувшая воздух. Уже раздались раскаты грома и засверкала молния, но дождь все медлил, как будто полагал, что в Кимберли ему нечего мочить. И вдруг среди ночи он полился сплошным потоком, забарабанив по крыше, как канонада. Лора заглянула в детскую, беспокоясь, как бы шум не разбудил Миранду, но в прохладной комнате девочка спокойно спала. Странно, подумала Лора, возвращаясь в свою комнату, что ни гром, ни орудийные выстрелы не беспокоят ребенка. Страшное подозрение стало формироваться у нее, но сейчас она не решалась заговорить об этом с сэром Мэтью. У него и так было достаточно тревог.
Лора не легла в постель, а остановилась у окна, глядя на потоки дождя. Вода! Огромное количество воды, и без всякого ограничения. После невыносимо жаркого дня Лора чувствовала себя особенно грязной и потной. Решится ли она? В доме было темно и тихо; все спали. Она быстро сбросила ночную рубашку и, обмотавшись полотенцем, прокралась к двери в сад.
Оставив полотенце на крыльце, она обнаженной вышла под дождь, радуясь потоку воды, омывающему ее тело. Гром все еще гремел над головой, но Лора подняла лицо навстречу дождю и распустила волосы. Вода стекала по ее телу, и она растирала себя руками, стараясь смыть грязь и пыль, которые, казалось, въелись в поры ее кожи. Она похудела за время осады, но ее груди были по-прежнему красивы, а тонкая талия еще больше подчеркивала безупречную форму ее ног и рук.