— Да, и если бы священник облил его святой водой и отправил бы обратно в ад, — согласился Киан.
— Даже тогда он, вероятно, отказался бы умирать. Его кожа могла бы слететь с костей, но он просто слонялся бы вокруг, как разъяренный полтергейст, крича на нас всякий раз, когда мы нарушали его расписание, — пошутил Блейк.
Их дразнящее подшучивание почти вызвало улыбку на моем лице, особенно когда я физически ощутила облегчение в комнате.
Доктор снова вышел из приемной, и я потерла уставшие глаза, прислонившись к Монро в поисках поддержки, пока мы ждали, когда нас пустят к Сэйнту.
Минуты, казалось, тянулись все дольше и дольше, но наконец доктор вернулся, приглашая нас войти.
— По двое за раз, — настаивал он.
— Пойдем, детка. Я отведу тебя. — Киан взял меня за руку, и я позволила своим пальцам провести по руке Монро на прощание, когда он уводил меня.
Киан чувствовался таким сильным, его тело было как броня. Я хотела ненадолго закутаться в нее и притвориться, что я такая же непоколебимая, как и он. Но даже когда я черпала в нем эту силу, я знала, что она не сможет восстановить мое разбитое сердце. Или залечить зияющую рану, оставленную смертью моего отца. Ничто не могло защитить меня от этого.
Запах крови все еще витал в воздухе, когда мы вошли в комнату, но его заглушил химический привкус, ударивший мне в горло. Сэйнт был без рубашки, рана на его плече была перевязана вместе с ребрами, в левую руку была воткнута капельница, в то время как правую он прижимал к груди на перевязи.
Лежа там, он выглядел таким… не Сэйнтом, черты его лица были мягкими во сне, отчего он казался молодым, ранимым. Я отстранилась от Киана, наклонилась, чтобы погладить Сэйнта по щеке, и слезы навернулись снова, когда я вспомнила позицию, которую этот парень занял ради меня, встав перед той машиной, извинения, которые он мне сказал, хотя я не знала, что именно он имел в виду. Я провела кончиками пальцев по его скуле и вздохнула от тепла его кожи, подтверждающего, что его сердце бьется, хотя это и так было ясно по звуковому сигналу монитора в комнате. Но я тоже должна была это почувствовать. Я провела рукой по его горлу, и его пульс забился там почти сердито, как будто он был полон решимости показать миру, насколько он на самом деле живой. И это почти вызвало улыбку на моих губах.
— Чтобы убить Сэйнта Мемфиса, потребуется нечто большее, чем пуля и машина, — прорычал Киан мне на ухо, как будто он никогда не беспокоился за своего друга. Но я видела панику в нем, и это было ясно как день. Бессердечное поведение Киана больше не обманывало меня. У него было сердце, и оно хранило глубокую и непоколебимую любовь к своим друзьям.
Когда мы все провели с ним некоторое время, врач предложил осмотреть наши порезы и ушибы. Несмотря на то, что все мое тело болело, я каким-то образом ничего не сломала, даже когда выпрыгнула из машины. На самом деле, ни у кого не было ничего слишком серьезного, и я должна была верить, что это было не что иное, как чудо.
Нам предложили отдельную палату с душем и несколькими медицинскими халатами для сна, и время на период карантина растянулось. Среди всех страхов, которые у меня были сегодня вечером, у меня едва хватило времени побеспокоиться о том, что Ночные Стражи могут быть заражены. Они подвергли себя ради меня еще одному риску, за который я никогда не смогу им отплатить. Они встречали смерть всеми мыслимыми способами ради меня, и я знала, что это изменило все.
***
Я лежала с Сэйнтом в его постели в Храме в кремовой пижаме. Рядом с кроватью стояла капельница, а на прикроватной тумбочке лежал список инструкций от врача. Это было даже не близко к идеалу, и страх, что с ним что-то может случиться на нашем попечении, заставлял меня волноваться. Так что я осталась с ним, не отходила от него ни на секунду с тех пор, как мы вернулись сюда прошлой ночью после окончания карантина. По крайней мере, мы избежали этой единственной угрозы, и я была уверена, что со всеми ними все будет в порядке. Он принимал кучу успокоительных, чтобы дать своему организму время восстановиться, и за ночь пошевелился всего несколько раз, но сейчас он был уже без них, так что его возвращение к нам было лишь вопросом времени.
Когда наступило утро, я свернулась калачиком рядом с ним, держа руку на его груди, и ее вздымание и опускание уверяли меня, что я смогу отдохнуть несколько часов. Я отчаянно хотела, чтобы он проснулся, шевелилась при любом его движении, так что было трудно расслабиться. Но как раз в тот момент, когда я собиралась заснуть, он застонал.