— Почему ты называешь его Коко? — Спросила Татум, игнорируя меня, когда я зарычал, чтобы предупредить ее.
— Потому что в детстве он был помешан на шоколаде. Пробирался сюда и утаскивал его при каждой возможности. Он даже обманом заставлял меня печь шоколадный торт, а потом крал миску с тестом, чтобы вылизать ее дочиста.
— Это было один раз, — простонал я, когда Татум весело ухмыльнулась.
— У меня все еще где-то есть фотографии, — настаивала Марта, игнорируя мой недовольный тон. — Вы двое, идите и устраивайтесь поудобнее в курительной, а я приготовлю вам завтрак на скорую руку. Если немного повезет, я не забуду, куда и что кладу, пока готовлю.
Я без особого энтузиазма обругал ее и потянул Татум за талию, чтобы заставить ее снова двигаться, пока она улыбалась Марте.
Мы вышли из кухни и пошли по длинному коридору, и я не смог удержаться, чтобы не откинуться назад, чтобы оценить задницу Татум в ее байковых кожаных штанах. Сэйнт, может, и был сумасшедшим ублюдком, но он прекрасно знал, какую купить одежду для нашей девушки. И как бы сильно ему была ненавистей мысль, что она наденет эти кожаные штаны, он проделал чертовски хорошую работу, подобрав комплект, который смотрелся на ней чертовски сексуально.
— Перестань пялиться на мою задницу, — поддразнила она, когда я откровенно оглядел ее, и я мрачно усмехнулся, направляя ее в комнату для курения.
— Или что, детка? — Я поддразнил.
— Или я тебя отшлепаю, — пригрозила она, ее голубые глаза сверкнули угрозой, когда она посмотрела на меня, и мое сердце подпрыгнуло от вызова в ее тоне.
— О нет, детка. Наша игра во власть работает не так. Может, сейчас я и раб твоих желаний, но если один из нас собирается отшлепать другого, то это определенно буду я, шлепающий по твоей идеальной заднице. И не забывай, что сегодня вечером ты полностью в моем распоряжении.
Я не был до конца уверен, хотела ли она, чтобы я флиртовал с ней, или нет после всего, что произошло, но остановиться было чертовски трудно, и то, как она реагировала, говорило о том, что она не жалуется.
Татум облизнула губы, глядя на меня, и я почувствовал, как это движение пробежало по всему моему члену.
— Иногда мне кажется, что ты просто болтаешь, большой человек, — поддразнила она.
Я оказался рядом с ней прежде, чем она поняла, что происходит, развернул ее и сцепил запястья у основания позвоночника, прежде чем прижать ее лицом к спинке одного из огромных кожаных кресел у камина. Она встревоженно ахнула, когда я переместил свою хватку на ее запястья так, чтобы зафиксировать их одной рукой, прежде чем наклониться и впиться зубами в идеальную округлость ее задницы сквозь обтягивающую ее кожу.
Татум вскрикнула, стон возбуждения смешался с болью, от которой запульсировал мой член, когда я снова выпрямился и хлопнул рукой по ее заднице прямо там, где только что были мои зубы, заставив ее снова застонать.
— Не сомневайся во мне, детка. Если ты хочешь точно узнать, что я за животное, тогда я обещаю тебе поездку всей твоей жизни. Но я предупреждаю тебя: я ничего не делаю наполовину, поэтому убедись, что ты хочешь этого, прежде чем просить. — Я шагнул вперед и уперся своим твердым членом в ее задницу, наполовину подумывая о том, чтобы стянуть с нее штаны и изложить свою точку зрения более подробно.
— А что, если я попрошу об этом? — Татум тяжело дышала. — Что, если я захочу попросить тебя провести сегодняшний вечер, разрушая меня и заставляя забыть все причины, из-за которых я хочу плакать?
— Я определенно могу обещать тебе это, — прорычал я, ослабляя хватку на ее руках и снова разворачивая ее, когда я поднял ее, чтобы усадить на спинку кресла.
Я наклонился, чтобы захватить эти полные губы своими, утонув в их ощущении, когда она застонала мне в рот, ее ноги обвились вокруг моей талии, и этот пылающий жар разгорелся между нами с отчаянной потребностью в облегчении. Это было чертовски долго, и я так устал ждать, когда получу ее во всех смыслах, о которых только мечтал.
— А я-то думал, что ты попытаешься отказаться от нашей сделки, — раздался голос Лиама у меня за спиной.
Я замер, отстраняясь и прерывая наш поцелуй, когда от звука дедушкиного голоса у меня по спине пробежал холодок.
— Я человек своего слова, — прорычал я, поправляя член в штанах, прежде чем повернуться к нему лицом. Я поднял Татум с ее места и, прижав к себе, снова поставил на ноги.
Лиам О'Брайен был высоким мужчиной с проницательным взглядом и темно-каштановыми волосами, несмотря на преклонный возраст. Он, как всегда, был одет в безукоризненный костюм, а в уголке его губ свисала зажженная сигарета. Я не был уверен, что когда-либо видел его без сигареты.