Визит королевы-матери в Лош был обставлен торжественно и деловито. Однако при всей вежливости принц и принцесса Релинген встретили королеву-мать с легким недоумением. Лучшие покои, расторопные слуги и предупредительные служанки ничуть не помогали Екатерине развязать языки. Хозяева были милы, но совершенно непроницаемы, и только старший сын принцев -- юный граф д'Агно -- ненадолго разрушил эту стену, расстроено вопросив, почему не приехал его молочный брат. К величайшему сожалению Екатерины вопрос мальчика был единственным проявлением искренности, да и то недолгим. Принц Релинген бросил мимолетный взгляд на воспитателя сына, и почтенный дворянин немедленно увел мальчика прочь, что-то увлеченно говоря о занятиях, законах и правосудии. Королева-мать была вне себя. Даже небывалая честь, которую она намерена была оказать новорожденной дочери графа де Саше, была встречена хозяевами как должное. Можно было подумать, что в Лоше каждый день являются феи-крестные, дабы осыпать хозяев несметными дарами, после которых появление королевы-матери должно было показаться самым заурядным событием. И все же Екатерина привычно улыбалась, восхищалась красотой крестницы, мило льстила ее матери и предложила ей место при своей особе. Последняя милость также пропала втуне. Не успела королева-мать докончить фразу, как принцесса Релинген с любезной улыбкой сообщала, что графиня де Саше еще слишком слаба, чтобы отправляться ко двору. Решительно, с принцами Релинген ничего нельзя было поделать.
Через неделю тщетных усилий, когда лицо Екатерины начало болеть от необходимости постоянно улыбаться, королева-мать решила откровенно переговорить с племянником. Прежде такие разговоры всегда приносили плоды. Увы, с первых же слов племянника Екатерина поняла, что Жорж изменился. Ничуть не смутившись на вопрос о графе де Саше, племянник слегка пожал плечами.
-- Тетушка, ну откуда же мне знать, как именно граф де Саше собирается выполнять приказ его величества? Я не разбираюсь в военных делах, да и Фландрия меня не волнует, -- не моргнув глазом, солгал Жорж-Мишель и отодвинул карту семнадцати провинций. -- Могу сказать лишь одно, и я, и граф верные подданные короля, и если король отдал графу приказ, то граф сделает все, чтобы его выполнить, в этом вы можете не сомневаться.
-- Но в Барруа... -- начала было Екатерина.
-- О, Боже мой, тетушка, вы же знаете мою матушку, -- немедленно возразил принц. -- Наверняка, она обрадовалась, что нашелся человек, который сможет защитить ее от всех врагов. Уж не знаю, что там случилось, может, волки выли под стенами замка, или шайка разбойников решила ограбить близлежащую деревню, а может, ей просто приснился страшный сон, но теперь графу придется до лета гонять волков, разбойников и утешать матушку в ее страхах. Да и что еще он может сделать? Уж если я не в силах повлиять на матушку, то граф тем более не сможет. Вы знаете, иногда мне кажется, будто матушка упрямее покойной тетушки д'Альбре. С этим ничего не поделаешь... -- его высочество сокрушенно развел руками.
Королева-мать смотрела на племянника и думала, что он лжет. Ей так и хотелось сказать принцу, что его мать вовсе не напоминает женщину, мечтающую вцепиться в крепкое мужское плечо, да и в любом случае, не двадцатилетнему юнцу исцелять воображаемые страхи ее высочества, но Екатерина молчала. "Где же ты так выучился лгать, мой мальчик?" -- размышляла королева-мать. "Неужели в Италии? Да, Италия пошла тебе на пользу, вот только для Генриха это очень плохо. Для Генриха и даже для Франсуа".
-- А знаете, тетушка, -- произнес Жорж-Мишель с таким видом, как будто ему в голову только что пришла великолепная мысль, -- может быть, письмо Генриха устыдит мою матушку и она отпустит графа? Право, матушка очень почитает короля и не осмелится ему перечить.
Екатерина представила письмо сына, а также ответ принцессы Блуасской, в котором хозяйка Барруа будет слезно просить его величество не оставлять ее без попечения и позволить графу де Саше и впредь защищать ее от мифических врагов, и поняла, что племянник просто наслаждается потоком собственной лжи. "Да он издевается надо мной", -- поняла королева-мать. Принц Релинген лгал, это было очевидно, но что она могла сделать? Не зачитывать же племяннику письмо собственного шпиона... Екатерина вздохнула и решила подойти к делу с другой стороны.
-- Жорж, вы знаете, как я вас люблю. Вас, Генриха, Франсуа... Вы дороги мне все трое. И мне кажется, вы все изрядно погорячились. Ну что, собственно, произошло? Обычная ссора между молодыми людьми. Я полагаю, изгнание графа было слишком суровым наказанием за подобную безделицу. Вы же хотите, чтобы ваш друг вновь оказался рядом с вами, не так ли? В конце концов, завоевание Нидерландов непосильная задача для юноши его лет. Такое надо поручать Бриссаку, или Неверу, или Строцци... Я решила, Жорж, моим подарком к крестинам будет возвращение графа домой. Напишите ему, что опала закончилась, и он может возвращаться...
-- Тетушка, вы даже не представляете, как я вам благодарен, -- проговорил принц Релинген, -- вот только как же быть с королем? Граф не может нарушить приказ его величества и рисковать заточением в Бастилии...
-- Неужели вы думаете, что я не заступлюсь за отца своей крестницы? -- с укором проговорила королева-мать.
-- Ну что вы, тетушка, я уверен, вы не дадите графа в обиду, но ведь есть еще и Франсуа, -- возразил Жорж-Мишель. -- Я слышал, он только и мечтает отомстить графу за покойного Бюсси. К тому же есть Рене де Клермон, а вы, тетушка, знаете, что женщины гораздо опаснее мужчин. Нет, я не сомневаюсь, что если, не дай то Бог, с графом что-либо случиться, вы дадите Франсуа жесточайшую отповедь, а Рене отправите в монастырь, но графу и мне от этого будет не легче.
Принц испустил тяжкий и скорбный вздох.
-- Нет, тетушка, пусть уж граф отправляется в Нидерланды. Так будет лучше для его здоровья, да и мне спокойнее...
Ее величество поняла, что пробиться через ложь племянника невозможно. Беседа по душам с принцессой Релинген также была бессмысленна, а графиня де Саше все еще была "так слаба", что не покидала постель. И тут Екатерина вспомнила о Луизе. Опальная придворная дама, отставная фаворитка, кузина Релингенов -- Луиза де Коэтиви была идеальной шпионкой. Весь Париж знал, что она выставила Луизу за дверь, даже не позволив увидеться с сыном. Весь Париж знал, что Франсуа повернулся к бывшей фаворитке спиной. И весь Париж знал, что муж сослал Луизу в имение, заставив заниматься хозяйством и его детьми. У Релингенов не могло возникнуть ни малейшего подозрения и, значит, необходимо было только найти подходящий повод для появления графини в Лоше. Королева-мать улыбнулась. К счастью на свете были дети, еще не успевшие обучиться искусству лицемерия, и к счастью, эти дети простодушно говорили о своих мечтах. Юный граф д'Агно тосковал по другу, а этот друг был сыном Луизы де Коэтиви. Как все просто... Екатерина чуть не рассмеялась. Конечно, ей не хотелось расставаться с любимым внуком даже на день, но что не сделаешь, ради дела?
Когда ее величество сообщила принцам Релинген, что ей пора возвращаться в Париж, племянник выразил притворное сожаление из-за ее отъезда, а принцесса Релинген почтительно склонила голову. Итальянка мысленно улыбнулась.
-- И, кстати, дорогой племянник, -- добавила королева-мать, делая вид, будто кого-то ищет, -- я заметила, граф д'Агно опечален из-за отсутствия Луи, ну что ж, пожалуй, я отправлю вашего крестника в Лош на празднование карнавала*.
* Масленицы.
Принц Релинген поблагодарил тетушку с прежней непроницаемой вежливостью, но ее величество с удовольствием заметила в глазах Жоржа и его жены нечто похожее на торжество. "Вот и все, дети мои, не пытайтесь переиграть старуху", -- удовлетворенно подумала королева-мать и отдала приказ собираться в дорогу.