Принцесса Блуасская положила перстень на стол и вышла.
Александр посмотрел на кольцо, затем на свои руки. Искусанная рука распухла, в пламени свечи рубин казался живым, и Александру вновь почудилось, будто маленькая ящерица на столе начинает свой танец. Граф де Саше с силой потер лицо, прогоняя наваждение, рванул с пальца перстень с сапфиром и бросил безделушку на стол. Сапфиры годны для женщин и святых людей -- Александр де Бретей не был ни тем, ни другим. Молодой человек взял обожженной рукой несносную ящерицу. Саламандра обвила палец, будто ластясь к новому хозяину. Пламя затихло, звереныш уснул.
Александр де Бретей подошел к окну. Орнен тонул в белой дымке. Берегов видно не было, однако граф выучил этот вид наизусть. Замок, река, граница... Там, за границей, простиралась новая неведомая для него земля. Там была Фландрия...
ГЛАВА 20
"Гент?! Почему -- Гент?.."
-- Почему Гент? -- Жорж-Мишель отложил письмо и требовательно уставился на жену, словно именно она могла знать, что произошло в Бар-сюр-Орнен. -- Ничего не понимаю...
Аньес пожала плечами.
-- Им в Барруа лучше знать, с чего начинать, -- возразила она. -- У нашего друга еще нет армии, а набирать ее в Барруа опасно -- ваша матушка это не раз твердила. Боже мой, Жорж! Ну что здесь такого? Раз ваша матушка взялась помогать Александру, значит, она уверена, что нас ждет успех. Что вам не нравится?
-- Да все! -- выпалил принц, с чувством хлопнув по карте. -- Пройти чуть ли не через всю Фландрию с одним полком, да еще ко всему прочему -- через испанскую Фландрию, это не игрушки. Я полагал, Александр будет откусывать от владений Филиппа кусок за куском -- деревню, город, провинцию, но чтобы вот так!.. Это слишком большой риск.
-- Но Александр уже прошел чуть ли не через всю Францию, -- попыталась вразумить мужа ее высочество, -- и это не всегда были земли наших друзей...
-- Вы не знаете, что такое испанцы, Аньес, -- с жаром проговорил Релинген, в расстроенных чувствах как-то подзабыв, что женился на вдовствующей инфанте. -- Для них любой враг -- уже мятежник. А если Александр поступит на службу Генту, для испанцев он станет не просто мятежником, но еще и презренным наемником, и еретиком, а у него всего один полк. Что он сможет противопоставить испанцам?
Ее высочество тяжко вздохнула: она верила в благоразумие и осторожность свекрови, в таланты и удачу шевалье де Бретея и никак не могла взять в толк, что выводит супруга из равновесия. К тому же сейчас Аньес Релинген тревожили совсем другие заботы. Явление в Лош графини де Коэтиви, принесенные ею извинения и мольбы позволить хотя бы издали увидеть сына заставили принцессу задуматься. Судя по всему, монастырь пошел кузине на пользу: из ее взгляда исчезла заносчивая наглость, манеры приобрели приличествующие благородной даме скромность и сдержанность, а облик лучше всего подходил добропорядочной провинциальной дворянке. И все же когда обнадеженная ласковым обращением принцессы, графиня принялась умолять ее высочество дозволить ей не только издали наблюдать за сыном, но и поговорить с ним, Аньес заколебалась. Почти всю свою жизнь Ален прожил без матушки и как-то не особенно из-за этого страдал. Они с Жоржем сделали все, чтобы мальчик чувствовал себя родным. Нежданное же явление графини де Коэтиви уже внесло в жизнь юного принца смятение и расстройство. Аньес не могла забыть, с какой печалью мальчик поведал ей, что его мать -- падшая женщина. Хотя с самим утверждением принцесса и была согласна, она полагала преждевременным просвещать Алена в вопросах его происхождения, и с удовольствием проучила бы глупца, столь не вовремя разоткровенничавшегося с принцем. К счастью для себя маркиз де Можирон уже не мог понести заслуженное наказание. Ожесточенная дуэль с гизарами, возглавляемыми господином д'Антрагэ, прервала его полную безрассудства жизнь, и Аньес предпочла предать дело забвению. Лишь просьба Луизы вызывала сомнения принцессы. По зрелым размышлениям ее высочество решила, что для блага воспитанника ему лучше не встречаться с матерью, пусть она и встала на путь покаяния, однако раскаяние и проснувшиеся в графине материнские чувства заслуживали награды. Мягко сообщив Луизе, что не стоит вносить смятение в душу мальчика, Аньес все же дозволила графине и впредь приезжать в Лош, дабы издали любоваться сыном и радоваться его благополучию.