Упоминание о долге окончательно сразило девушку, и она замолчала. Надежды больше не было. Две камеристки, приставленные к ней Луизой де Коэтиви, собирали вещи. Графиня де Коэтиви ни на мгновение не оставляла ее в одиночестве, говорила о счастье служить дому Валуа, об огромной чести, оказанной ей принцем, мило льстила и просила не забывать своими милостями. Соланж смирилась и изо всех сил старалась не вздрагивать при обращении "мадам", не вскакивать при появлении принца и не смущаться, когда блистательная графиня начинала прислуживать ей, словно служанка.
И все-таки платье цвета крамуази, которое она должна была надеть на венчании, не радовало Соланж, как не радовали поджидавшие в Париже корона дофины и обручальное кольцо. Трясясь в карете вместе с графиней де Коэтиви, девушка думала, как печален бывает долг. Как приятно было выполнить волю отца и как грустно -- волю его высочества. Только гордость наследницы древнего рода заставляла ее сдерживать слезы, но даже гордость не могла удержать от другого, совсем не приличествующего дворянке чувства -- Соланж де Сен-Жиль из Азе-ле-Ридо от души завидовала деревенским девушкам. Этим счастливицам долг был неведом. От них не зависела судьба Франции. Они были свободны.
ГЛАВА 4,
О том, как за одно утро шевалье де Бретея не узнали три раза,
но ему это все равно не помогло
Молодой офицер лет девятнадцати-двадцати стремительно шагал по коридорам Лувра, не оглядываясь по сторонам, не смущаясь и не пытаясь кланяться каждому встречному дворянчику. Подобная целеустремленность казалась странной для любого завсегдатая королевской резиденции, ибо скромный наряд офицера -- покрытые грязью куртка, штаны и сапоги, шпоры, с которых при каждом шаге на дворцовые плиты капала кровь, вышедший из моды воротник, простая шляпа с выцветшим пером -- не давал молодому человеку права быть гордым. Еще более странным могло показаться то обстоятельство, что юный офицер даже не думал выспрашивать дорогу у встречных лакеев и пажей. Впрочем, проведенных вдали от Парижа лет было недостаточно, чтобы Александр де Бретей забыл Лувр.
За минувшие годы шевалье Александр изменился больше чем королевская резиденция. Между офицером девятнадцати лет и четырнадцатилетним мальчишкой-пажом -- большая разница. Если бы у лейтенанта было время следить за собой, молодой человек заметил бы, что в долгих походах его руки и лицо обветрились, волосы выцвели, а взгляд приобрел твердость, которую редко встретишь в столь юном возрасте. Да и голос шевалье -- низкий и слегка хрипловатый -- ничем не напоминал голос красавчика-пажа, томно распевающего самые непристойные песни Латинского квартала. И при том нельзя было сказать, будто лейтенант утратил красоту. Напротив, в девятнадцать лет шевалье был много красивее чем в четырнадцать, только теперь, когда его красота не была обрамлена в кружева и бархат, она не бросалась в глаза.
Появление молодого человека в Лувре не было связано с желанием шевалье вернуться ко двору. За годы в армии Александр успел понять, что не скучает по придворной жизни. Даже вечное безденежье не особенно угнетало лейтенанта, так же как и командование ротой без патента капитана. С первым Александру помогало справляться умелое хозяйствование Пьера, со вторым -- приобретенный за минувшие годы философский взгляд на жизнь. Впрочем, шевалье не переставал надеяться, что со временем добьется успеха. Хотя маршал де Бриссак, прекрасно помнивший подвиги Александра при дворе, относился к молодому человеку с неизменной холодностью, он никогда не мешал ему рисковать на поле брани или же в разведке.
Именно Бриссак и послужил причиной, заставившей лейтенанта прибыть в Париж. Пакет его светлости господину де Бельевру не стоило доверять простому гонцу, и, как это уже случалось не раз, и не два, командующий вспомнил о мужественном офицере, о существовании которого регулярно забывал, коль скоро дела шли хорошо, и вспоминал, если они развивались не так, как бы ему хотелось.
Стремясь как можно лучше выполнить возложенное на него поручение, Александр постарался в четыре дня доскакать до Парижа, ловко обойдя по дороге с десяток засад. И хотя лишь одна из них оказалась подготовленной людьми излишне любопытными, а остальные были устроены обычными лесными грабителями, до того оголодавшими, что они готовы были польститься на тощий кошелек лейтенанта, шевалье, чья осторожность не уступала мужеству, постарался пустить в ход все свои таланты, дабы сохранить пакет, кошелек и самое ценное из своих сокровищ -- жизнь.