"Что происходит?" И тут ее охватывает паника, она повышает голос. Это прекрасное зрелище — как расширяются ее зрачки, напрягаются мышцы, рот открывается в беззвучном крике. Она дико извивается, но ремни держат ее крепко. "Отпусти меня, псих!"
Я не обращаю на это внимания. За свою жизнь меня называли слишком часто, чтобы это меня волновало.
Я бью руками по обе стороны от нее, заставляя ее подпрыгнуть от громкого звука. Затем я забираюсь на стол, усаживая ее на нее. "Давай, Арис. Давай покончим с этим раз и навсегда".
Она бросает голову из стороны в сторону, пытаясь освободиться. "Я не знаю, о ком ты говоришь! Я Ева! Ева!" — кричит она.
Ева, да? Не Эвелин?
Тогда прозвище.
Неважно.
Я поднимаю клинок, и когда ее глаза находят его, из ее горла вырывается крик. Это как гребаная музыка для моих ушей. Наклонившись ближе, я прижимаю его к ее плечу и провожу длинную красную линию по ее идеальной бледной плоти. Она бьется и брыкается еще сильнее, но это только усиливает мое возбуждение. Я вырву Арис из тела этой красотки, даже если мне придется сдирать с нее кожу слой за слоем.
Когда ее кровь начинает пузыриться, я опускаю голову и провожу по ней языком, вдыхая вкус меди и магии.
О, да! Столько силы!
Она танцует на моем языке.
Все ее тело замирает, и когда я отступаю назад, чтобы взглянуть на нее, в ее зеленых глазах вспыхивает что-то неожиданное.
Это длится всего полсекунды — если бы я моргнул, то не заметил бы этого, — но я готов поклясться, что увидел голод. Голод по большему. И я не знаю почему, но мой член дергается в штанах.
Словно эта женщина жаждет тьмы. Как и я.
Я очищаю свой разум. Мне нужно сосредоточиться, вспомнить, что это не какой-то смертный. Это Арис в теле шлюхи. Вот и все.
Воспользовавшись моей рассеянностью, она врезается лбом в мой нос. Я слышу треск, чувствую острую, стреляющую боль, ощущаю вкус теплой крови, текущей по задней стенке горла, и, когда я рывком поднимаюсь на ноги, мое тело снова сотрясает меня. Мой член стал твердым. Болезненно твердый. Я никогда так не возбуждался за… Черт, я не знаю, сколько времени. Я почти забыл, что такое желание.
Но когда я слизываю кровь с губ и смотрю на Еву, беспомощно пристегнутую к столу подо мной, теперь красную от моей крови, моя эрекция вырывается из штанов, указывая на нее, как чертов жезл. Желание — одно из немногих слов, которыми я могу описать то, что чувствую сейчас. Желание и смятение. И все из-за нее.
Она смотрит на мое явное возбуждение, и ее губы кривятся в отвращении. "Ты что, блядь, от этого отрываешься?" — бросает она в меня, что только раззадоривает меня. Я не хочу ничего чувствовать. Я не чувствовал этого сотни лет — возможно, даже больше.
План Ариса использовать Еву, чтобы возбудить меня, действительно работает, и это приводит меня в ярость. Я должен быть лучше этого. Я — Смерть, черт возьми. Я не должен колебаться из-за Ариса в сиськах. Это все еще война.
В ярости я вслепую вонзаю свой клинок. Ее крик подтверждает, что я попал в цель, и когда я вижу еще одну полоску крови, появившуюся на ее левой груди, желание слизать и ее тоже охватывает меня.
Нет. Я должен оставаться сосредоточенным. В последний раз, когда мы с Арис сражались, я потерял свою косу. Я не могу снова так облажаться.
"Я не Арис!" — продолжает кричать она. Маленький столик рядом с нами сотрясается, и на нем гремят все мои хирургические инструменты. "Я не знаю, о ком ты, блядь, говоришь!"
"О, но ты — Арис. Ты можешь пытаться быть умным, хитрым, изворотливым, но я узнаю паразита, когда вижу его", — шиплю я.
Я перевел взгляд на скрип и увидел, что над нами качается прожектор.
Пока ее кровь капает с Лезвия Смерти, голубые искры энергии продолжают танцевать по его изогнутому краю. Если бы она говорила правду, то была бы уже мертва. Никто другой не мог бы коснуться косы Смерти и остаться в живых. Это невозможно.
"Слушай, я просто стриптизерша. Я работаю в "Колыбели Кэт", — задыхаясь, начинает она. "Если ты работаешь на Франко, мне очень жаль. Но парень пытался подкатить ко мне прошлой ночью и не принял отказа. Он просто мудак и…"
Я отключаюсь от ее бреда, сосредоточившись лишь на том, как вздымается и опускается ее грудь при каждом вздохе. И как одна бусинка крови стекает по ее декольте, направляясь неизвестно куда.
Не задумываясь, я просовываю лезвие между пуговицами ее блузки и провожу им по шву, с легкостью отрывая каждую из них. Материал спадает, открывая плоский живот, черный кружевной бюстгальтер и идеальные бугры ее грудей. Мое горло сжимается.