Поэтому, когда она смотрит на меня с таким презрением и хочет уйти, я вспыхиваю. Почему она не видит, что я делаю это для нее? Я не понимаю.
Может, ей просто наплевать?
«Ладно», — выдавливаю я из себя и тянусь к ней. Она пытается отодвинуться, но я быстрее. «Пойдем».
«Я не имела в виду…» — начинает она.
Мне плевать, что она имела в виду, потому что, как только гнев поднимается, я не запихиваю его обратно в маленькую коробочку. Мой обычно тугой поводок контроля обрывается, и я тащу ее за собой к одному из окон гостиной. Со всей силы я дважды бью по нему кулаком, и стекло разбивается вдребезги, перекрывая звук ее резкого вдоха.
Но я еще не закончил.
Ева визжит и борется с моей хваткой, когда я вытаскиваю ее в окно вместе с собой. Свободное падение.
Она кричит так, будто я собираюсь убить ее, а не пытаюсь доказать свою правоту.
Хотя, может, и стоило бы. Так было бы проще.
Прямо перед тем, как мы падаем на землю, я частично смещаюсь, и мои крылья раскрываются. И я ловлю восходящий поток, взмывая над зданиями и прижимая ее вес к своей груди.
Бедная Ева. Она дрожит, ее руки и ноги крепко обхватывают мое тело. Ее голова прижата к моей груди, а крики превратились в тихое хныканье ужаса в глубине ее горла. Наверное, она боится высоты, а может, того, что я отпущу ее.
«Ты хочешь свободы?» спрашиваю я, приближая свой рот к ее уху, чтобы она могла слышать меня над порывами ветра. «Вот. Это то, что я могу тебе предложить».
Я не уверен, что Кассиус и Нокс относятся к ней иначе, чем с любопытством… Нет, это ложь. Я знаю. Я знаю, что мы трое — собственнические ублюдки, и только наша потребность друг в друге удерживает нас от того, чтобы разорвать остальных в клочья ради того, чтобы заполучить ее.
Эту стройную белокурую лисицу.
Мы хотим ее. Поэтому для нее нет свободы, кроме той, что мы можем позволить. Когда я поднимаю ее выше над горизонтом Андовер-Сити, я надеюсь, что это доказывает эту мысль.
Она в нашей власти, но мы обеспечим ее безопасность. Если она нам позволит.
В конце концов я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на нее, и, к моему удивлению, она смотрит на меня. На этот раз я не могу прочитать ее лицо. По какой-то причине она изучает меня, и скулить перестала.
Не знаю точно, почему, но меня это задевает.
Поэтому вместо этого я ухмыляюсь ей. «Видишь что-то, что тебе нравится?»
Она переключает внимание на мои крылья. «Ты когда-нибудь трахался вот так?»
Я… ладно, это совсем не то, что я ожидал от нее услышать. На долгий миг я потерял дар речи. «Трахался как дракон? Не могу сказать, что трахался. Трахался на большой высоте? Почему ты хочешь это знать?»
Когда я сказал ей, что нам нужно поговорить, я имел в виду совсем не это. Это даже не близко к тому, о чем я хотел вынести ей мозг. И все же мы здесь, летим над городом. Ночное небо открыто и бесконечно, прохладный ветер обнимает нас, и мы говорим о трахе.
Я никогда не собирался ее целовать. Это желание охватило меня за мгновение до того, как я прижался к ее губам, проглотив все, что она хотела сказать. Вероятно, это не то, что я хотел бы услышать, или просто дополнительные вопросы для меня.
Не хочу признавать, но мне нравится ее вкус. Я провожу языком по ее языку в тот же момент, когда взмахиваю крыльями, чтобы мы оба оказались в вертикальном положении. Так мне легче прокладывать путь по ее шее к великолепным сиськам.
Она отцепляет одну из своих рук от моей шеи и проводит рукой по позвоночнику, чтобы найти мягкое место под моими крыльями, разминая гребень, где кожа встречается с кожистой шкурой.
«Еще», — простонал я ей в губы.
В этой женщине есть что-то, чему я не могу сопротивляться, и я никогда не чувствовал этого так жестоко, так интенсивно, как сейчас. Я целую ее шею, возвращаясь к уху. Мне нравится, как она дрожит от желания, продолжая массировать то место возле моих крыльев.
Ева поворачивает голову, чтобы поймать мои губы, и кажется, что высота больше не беспокоит ее. Она скрывает, если это так.
Нет, она забрала власть у меня так, как может только она, двигая бедрами по твердой линии моего члена в брюках.
Она знает, как выцедить из моего тела каждую молекулу воздуха, прежде чем я успею осознать, что подчинился ей.
Я углубляю наш поцелуй, и ее губы расступаются для моего языка.
«Больше никаких ожиданий». Мои слова звучат как рык. «Ты моя. Моя.»
«Иди на хуй», — кусается она в ответ. Затем эта соблазнительница прижимается ко мне бедрами, и я практически разрыдался от желания обладать ею. Физически. Немедленно.
Я срываю с нее платье, а затем и нижнее белье, и ткани разлетаются от нас по ветру. В моих объятиях остается ее абсолютно голая задница. Моя ухмылка становится злой, чем дольше я смотрю на нее.