Весь следующий день, (выдавшийся пасмурным и холодным), Арес провел скрываясь в зарослях травы, и внимательно наблюдая за тем, как к арке подъезжают разнообразные грузовики, (целых три штуки за период от рассвета до заката). Однако, больше всего его интересовали не марки машин, и даже не перевозимый ими груз, а поведение охраны, не проявляющей особого энтузиазма вне зависимости от времени суток.
Запаса продуктов, оставленных Федотом, хватило на легкий ужин.
Когда на землю опустились сумерки, Арес подобрался как можно ближе к арке, и прижавшись к земле, стал ждать. Из-за обуревавшего человека волнения, время тянулось особенно медленно, и когда вдали послышался гул двигателя, внутреннее напряжение уже почти достигло своего предела.
Как и прошлой ночью, к арке подъехал грузовик с двумя прицепами, и стоило ему замедлиться перед опущенной створкой, как Арес вскочил на ноги и бросился к заднему прицепу, двигаясь при этом настолько быстро, что мышцы грозились порваться.
"уголь? Зачем в гигаполисе уголь?".
Бессильно рухнув на черную горку, мужчина с ленивым интересом рассматривал мелкие камушки, и только надпись появившаяся перед глазами, привела его в чувства:
"зафиксированы множественные микротравмы мышц тела носителя. Предварительное время требуемое на восстановление: десять минут сорок секунд. Для ускорения заживления, рекомендуется полная неподвижность".
Зажмурившись и стиснув зубы, Арес постарался привести свои мысли в порядок, и только сейчас осознал, что почти не запомнил, как забирался в прицеп. При попытке восстановить ход событий в голове, перед глазами мелькали смазанные картинки.
Собравшись с силами, Арес постарался зарыться в уголь как можно глубже, что бы его не смогли найти солдаты, если у кого ни будь из них вдруг проснется служебное рвение. Необходимость не шуметь, и ноющая боль при каждом движении, превратили любую деятельность в сущее мучение, но все же к тому моменту, когда зашумела поднимаемая створка, человек успел выкопать себе небольшую норку, и присыпаться сверху мелкими камушками.
Дальше все прошло почти как по маслу. Охранники как обычно обошли грузовик и прицепы, и не став проверять груз, дали разрешение на въезд. Когда арка осталась позади, а ушей достиг лязг опустившейся створки, Арес уже начал радоваться своей удаче, но тут в туннеле по которому ехала машина, прозвучал металлический голос:
- всем приготовиться к химической обработке.
Тут же с потолка ударили струи едкого пара, и не смотря на слой угля, присыпавший тело, перед зажмуренными глазами появилось сообщение:
"зафиксировано воздействие химического вещества на тело носителя. Повреждение кожных покровов 10%; повреждение дыхательных путей 9%; слабое химическое отравление крови. Предварительное расчетное время восстановления: два часа пятнадцать минут. Рекомендуется пополнить ресурсы тела носителя".
Лишь каким-то чудом, (при почти сожженной коже лица), глаза оказались неповреждены. Пар довольно быстро развеялся, но каждый вдох теперь давался с ощутимым трудом.
Вскоре гул двигателя грузовика затих, а до ушей Ареса донеслись удаляющиеся голоса нескольких мужчин. Оказавшись в полной тишине, он довольно долго лежал неподвижно, ощущая как чешется лицо, судорожно сокращаются ноющие мышцы, и постепенно затихает жжение в легких.
"зато теперь понятно, почему они не беспокоятся, что кто-то может пробраться в город спрятавшись в кузове грузовика".
Стоило признать, что если бы не нано машины, то смерть настигла бы Ареса в самое ближайшее время.
Когда самочувствие наконец можно было признать приемлемым, мужчина осторожно выбрался из своего убежища и осмотрелся. Он находился в просторном темном ангаре, в котором кроме грузовика с двумя прицепами, стоял еще десяток машин. Единственным источником света являлась одинокая желтая лампочка над дверью в дальней стене. А самое приятное, ни одного охранника в поле зрения не было обнаружено.
- добро пожаловать домой. - Просипел Арес, спустившись на бетонный пол.
Теперь оставалось только выбраться из ангара до того, как вернутся хозяева машин, а затем можно будет обдумать план мести...
ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ.
Из частного особняка, в сопровождении высокого мускулистого мужчины в ливрее дворецкого, вышли трое. Первым был парень лет двадцати, одетый в белоснежный костюм и туфли, контрастирующие с бронзового цвета кожей, покрытой ровным слоем "искусственного загара". Короткий "ежик" пшеничных волос, и зеркальные очки с узкими стеклами, гармонично вписывались в тщательно создаваемый образ. Рядом шел мальчик, похожий на уменьшенную копию старшего товарища, и отличающийся только чертами лица, (что благодаря тому же загару, не бросалось в глаза если специально не присматриваться). Замыкала процессию белая собака, на шее которой была завязана бантом широкая голубая лента.