Майк оценил шансы, когда толпа обезумела при виде привлекательной блондинки, выходящей на ринг с выражением лица, которое говорило, что она собирается хорошенько надрать кому-нибудь задницу.
— Думаешь, ты сможешь работать со мной, чтобы выиграть это, детка? — Спросил я ее, подходя ближе, пока она разглядывала соперников.
— Думаю, ты можешь помочь, если хочешь, — поддразнила она, и я рассмеялся. Действительно чертовски рассмеялся. На самом деле я почти весь вечер ухмылялся в ее компании, и это было не то чувство, к которому я привык.
Команда Майка, наконец, перестала принимать ставки, и выражение его лица говорило о том, что это был исключительный улов, который идеально подойдет мне, поскольку я нуждался в этих деньгах.
Он протянул руку, чтобы позвонить в колокольчик, и при этом чертовски восхитительном звуке я ринулся в бой.
Татум была прямо рядом со мной, бросаясь с кулаками на своего парня с рычанием ярости, которое заставило меня задуматься, не вообразила ли она, что это я, или Блейк, или Сэйнт. В любом случае, было чертовски горячо.
Я сосредоточился на своем противнике, когда он замахнулся на меня, с дикой самоотверженностью ударяя кулаками по его плоти, пока зов жажды крови доносился до меня.
Я свободно погрузился в блаженство причинения и получения боли, ощущая эту прекрасную боль, когда мои костяшки пальцев треснули, соприкоснувшись с его лицом.
Через несколько минут он истекал кровью, и я купался в ней, нанося удары снова и снова, пока он бесстрашно отбивался.
Крик боли привлек мое внимание, когда другой ублюдок сбил Татум с ног, ее нижняя губа была разбита, и красные губы стали еще краснее.
Я отвернулся от своего парня, чтобы помочь ей подняться, но она не нуждалась во мне, вскочив на ноги и ударив своим тяжелым ботинком прямо в живот парню, когда он сделал выпад. Он закашлялся, когда воздух вышел из его легких, и она бросилась вокруг него, ударив кулаком в висок достаточно сильно, чтобы он отлетел в сторону.
Он рухнул на землю как раз в тот момент, когда мой парень пришел в себя достаточно, чтобы снова напасть, и я отшатнулся на шаг назад, когда он воспользовался тем, что я отвлекся. Я яростно отбивался, но он поймал меня на задней ноге, и я снова отшатнулся, ударившись спиной о тяжелую стойку, которая отмечала угол ринга.
Он взревел мне в лицо, нанося удар в челюсть, но я увернулся, прежде чем схватить его за футболку и дернуть к себе, ударившись лбом о его переносицу.
Последовавший за этим щелчок был почти заглушен его криками, когда он упал на землю, а я начал пинать его ногами.
На другой стороне ринга Татум оседлала своего противника и несколько раз ударила его кулаками в лицо, пока он пытался блокировать ее атаки.
Майк начал считать, пока два придурка оставались на полу, и через три долгих секунды раздался великолепный звук конца поединка, и толпа взревела от нашей победы.
Я оставил придурка, который стонал подо мной, и направился прямо к Татум, поднимая ее на ноги и ухмыляясь ей. Я подхватил ее на руки и усадил себе на плечи, пока мы кричали о нашем триумфе толпе, и она победно вскинула руки, наплевав на кровь, стекающую с ее губы.
Эта девчонка, эта гребаная девчонка! Я светился изнутри и гудел, как будто был под кайфом от чего-то, но единственное, из-за кого это могло быть, была она. И я не мог насытиться.
Прежде чем мы закончили наше празднование, над толпой пронесся новый звук, и я замер, когда в воздухе эхом разнесся вой полицейских сирен.
Все мгновенно замолчали, и в этой паузе между всеобщим хаосом чей-то голос обратился к нам через мегафон.
— Это полиция штата! Вы все нарушаете приказ о карантине, установленный губернатором Секвойи!
— К черту это, — пробормотал я, стаскивая Татум с плеч, когда толпа начала кричать и разбегаться ко всем выходам.
Я схватил ее за руку и потащил обратно к Майку, схватив наши куртки и свой телефон, прежде чем взять пригоршню выигрыша, которую он протянул мне. Он исчез прежде, чем я успел моргнуть, и я потащил Татум в толпу, пока мы выбирались отсюда другим путем.
— Они нас поймают? — Выдохнула она.
— Черт возьми, нет, — засмеялся я, притягивая ее быстрее, и мы побежали дальше.
Люди кричали, плакали, полиция кричала и выдвигала требования, некоторые бедняги упали и их затоптали, но все это не имело значения. Только я и Татум Риверс имели значение.
Мы подбежали к заброшенному бару, я поднял ее и перекинул через него, прежде чем последовать за ней. Я открыл потайную дверь за баром, где они прятали выпивку. Я трахал Дениз здесь не один раз и знал путь к отступлению, когда заканчивал с ней.