Выбрать главу

Есть еще одна, может быть самая важная причина, удалившая Византию от крестоносцев. Эта причина — религиозного характера. В Византии была отличная от западноевропейской концепция (не социальная, а именно религиозная), определявшая отношение к воителю как таковому. Эта концепция базировалась на учении Василия Великого. Воин в силу своей профессии не может не убить. Он обязан повиноваться приказу, и убийцей он не считается. Но воин, даже если он ведет борьбу с неверными, не получает ореол святости. Смерть в бою не рассматривалась как мученичество. Борьба против неверных была жизненно необходима, но не более того. Профессия воина не была окружена такой романтикой и уважением, как на Западе. Василий Великий призывал бывших воинов к трехгодичному отшельничеству и покаянию. Византийский священник вообще не мог взять в руки оружие и стать воином. Поэтому образование духовно-рыцарских орденов, подобных западноевропейским, было в Византии абсолютно невозможно.

Западноевропейская идеология крестовых походов базировалась скорее на учении св. Августина, который вполне допускал, что война может вестись по изволению Бога. Для крестоносца «Священная война», которая проводилась в интересах церкви, давала «средства к спасению», а потому она была позволительной, законной и даже желательной[32]. Что же касается Византии, то невозможно не согласиться с утверждением М. Балара, что «религиозный идеал крестовых походов был совершенно непонятен на греческом Востоке, который игнорировал идею священной войны... Взятие Константинополя латинянами в 1204 г. стало результатом этого взаимного непонимания». Именно Византия, а не исламский мир, в конце концов, оказалась жертвой крестоносцев[33].

Завоевание крестоносцами Константинополя в 1204 г. оказалось поворотным событием для всего последующего крестоносного движения. В сознании европейцев произошел глубокий перелом. Подсознательное ощущение вины за невыполненный долг, за обет, данный Богу, порождает лихорадочный поиск объяснений и оправданий содеянного. С особой силой в крестоносной литературе зазвучал «троянский миф» о коварных и жестоких греках, принесших так много зла и страданий предкам европейцев троянцам[34] и победивших их не в открытым бою, а с помощью предательства и обмана. Взятие и разорение Константинополя, таким образом, является воздаянием грекам за их грехи, измену, коварство, высокомерие и т.п. «Троя принадлежала нашим предкам, — передает слова одного из крестоносцев Робер де Клари, — а те из них, кто уцелел, они (Эней — С. Б.) пришли оттуда и поселились в той стране, откуда пришли мы; и так как Троя принадлежала нашим предкам, то мы поэтому и прибыли сюда (в Константинополь — С. Б.), чтобы завоевать землю»[35]. Подобную же позицию высказывает Гюнтер Пэрисский: завоевание Константинополя — естественный реванш за несправедливость греков по отношению к троянцам[36]. Обвинение византийцев в схизме становится прекрасным дополнительным аргументом для доказательства правомерности захвата Константинополя крестоносцами. Эпистолярный натиск апологетов не канул в Лету, и в XIV–XV вв. большинство латинских авторов, писавших о крестовых походах, считали, что обращение в католицизм схизматиков-греков было едва ли не более важным делом крестоносцев, чем борьба с неверными[37]. Таким образом, после завоевания крестоносцами Константинополя в 1204 г. в идеологию крестоносного движения вносятся концептуальные «поправки». Апостольский престол, а за ним и все будущие участники крестовых походов раздвигают границы для ведения «Священной войны». Отныне врагами веры мыслятся далеко не только неверные мусульмане, захватившие Гроб Господень, но и любой, кого объявят врагом католической церкви: схизматики-греки, еретики внутри Европы, язычники в Прибалтике, мусульмане на Пиренеях или в Северной Африке. Если «плюралистическое» видение задач крестоносного движения существует, то свое начало оно берет именно в 1204 г.

***

В XIII–XV вв. крестоносцы, поселившиеся на Востоке, родившиеся здесь и обретшие здесь для себя вторую родину, стали более прагматично относиться к идеям крестовых походов. Никто уже не ставил перед собой великих задач завоевания земель и образования новых государств. Период XIV–XV вв. принято называть эпохой «поздних крестовых походов» (как указано, термин «поздние крестовые походы» или «крестовые походы в позднее Средневековье» вводится в научный оборот еще в конце XIX в. и полностью принят и обоснован в современной историографии[38]). Поворотным моментом в истории крестоносного движения стало завоевание мамлюками в 1291 г. Акры, последнего владения латинян в Сирии. Падение континентального оплота заставляет латинян Ближнего Востока ретироваться западнее, прежде всего на Кипр, и как бы отделить себя от мамлюков морем, на котором они еще чувствовали свое превосходство и которое обеспечивало им относительную безопасность. Падение Акры отнюдь не означает окончания крестоносного движения и угасания крестоносной идеи в Западной Европе. Напротив, рубеж XIII–XIV вв. — период очередного переосмысления задач и выработки методов, которыми воспользуются в будущем для достижения целей поздних крестовых походов.

вернуться

32

Об отношении св. Августина к войне подробно см: Riley-Sniith J. The Crusades, Christianity, and Islam. NY, 2008. P. 11–13.

вернуться

33

BalardM. Les Croisades. P. 76.

вернуться

34

В Европе верили, что история римлян начинается с того момента, когда на Аппенинах появляются троянцы, которых сюда привел Эней из захваченной греками Трои. Именно так объяснает начало Рима Тит Ливий (Тит Ливий. История Рима от основания города. Книга I. 1-3). Эта идея была воспринята многими авторами в средние века. Например, Гальфрид Монмутский начинает свою «Историю бриттов» с того же самого рассказа о прибытиии Энея в Италию и последующем расселении его потомков на прежде необитаемых Британских островах, откуда, таким образом, и произошли бритты (Гальфрид Монмутский. История Бриттов. Жизнь Мерлина. Москва: Наука, 1984. С. 6–18). «Троянский цикл» красной нитью проходит через всю литературу XII в.

вернуться

35

Перевод М. Я. Заборова. — Робер де Клари. Завоевание Константинопрля / под ред. М. Я. Заборова. Москва: Наука, 1986. Гл. CVI. С. 75; ('lari Robert tie. La eonquet de Constantinople /publ. par Ph. Lauer. Paris, 1924. СVI (101); Bmticmu G. J. Le roman de Trois dans la Clironique de Robert de Clari I I Revue historique du sud-est europeen. Vt/1-3. 1929. P. 52-55.

вернуться

36

Gunther of Pairis. Historia Constantinopolitana / ed. P. Orth. Hildesheim; Zurich, 1986.

вернуться

37

Luttrell A. The Crusade in the Fourteenth Century. P. 125.

вернуться

38

Jorga N. Philippe de Mezieres, 1327–1405. Paris, 1896 (London: VR. 1973); Ariva A. S. The Crusade in the Later Middle Ages. London, 1938; History of the Crusades /ed. K. Setton. Vol. I-V.