261. А теперь настало время пожинать плоды вражды. Я расскажу вам о ненависти, которую испытывал король к рыцарям, а они к нему. 8 января в воскресенье 1369 г. после Рождества Христова король находился в Акаки. Он отправился на охоту. Недалеко от Акаки находится маленькая деревушка Менико. Она принадлежала сиру Генриху де Жиблету. Это рыцарь имел только одного сына по имени Жак, дочь по имени Мария, которая была вдовой, и незаконнорожденную дочь по имени Луиза. Этот рыцарь был виконтом Никосии. Он очень любил охотиться. Он приказал привезти ему из Турции пару прекрасных борзых собак. Все рыцари, и все без радости, составили королевскую свиту, как было положено рыцарям, когда они выходили на охоту. В то время, когда король охотился, погонщик собак виконта вернулся с охоты и направился из дворца в Акаки в Менико. С ним было две прекрасных собаки, которых названный сир Генрих подарил своему сыну Жаку.
Граф Триполи Пьер де Лузиньян, законный сын короля, встретил погонщика собак и сказал ему: «Чьи это борзые?» Тот ответил ему: «Сир, они принадлежат моему сеньору Жаку де Жиблету». Он приласкал их и смотрел на них как ребенок и как сеньор. [Ему было восемь лет]. У него появилось огромное желание их иметь, и он сказал погонщику: «Отдай мне этих собак». Тот ответил ему: «Я не смею, потому что я боюсь моего сеньора. Попроси их у него, и он даст тебе их». Его сиятельство граф, [сын короля], передал Жаку де Жиблету то, чтобы он прислал ему их, а также что он заплатит ему по справедливости. Но тот ответил, сказав: «Иди и скажи своему сеньору, что он желает иметь то, что ему не принадлежит; я же не желаю того, что не мое. Он должен меня простить, но я не дам ему их». Названный Жак пошел к своему сеньору и отцу и рассказал ему, что граф просил у него собак, и как он отказал ему. Названный сир Генрих очень рассердился из-за ответа своего сына.
263. Когда слуга-оруженосец вернулся к графу и сказал ему об ответе сира Жака, юный граф сильно заплакал и начал стенать. Когда он начал кричать, король [возвратился с охоты] и как раз входил во дворец. Услышав как рыдает его сын, он спросил у него: «Почему ты плачешь?» Сын, который очень сильно плакал, не мог ему ответить. Тогда король пошел к рыцарю, который был его наставником, и спросил у него: «Что случилось? Почему мой сын так громко рыдает? Рыцарь сказал королю: «Сир, у Жака де Жиблета есть прекрасная пара борзых собак. Его погонщик собак проходил мимо, и мой господин увидел собак и очень захотел иметь их. Он попросил их у погонщика, но тот не мог дать их ему. Он попросил их у сира Жака через своего оруженосца, но тот даже и слышать не хотел о том, чтобы дать ему собак, и отправил оруженосца назад. Поэтому он плачет и кричит». Услышав это, король пришел в ярость, его злость стала нарастать, и он сказал: «У моего возлюбленного сына есть великое основание для печали в своем сердце!» Он послал человека к сыну, чтобы сказать ему: «Дитя мое! Не плачь! Я сейчас же прикажу его отцу прислать их (собак — С. Б.) мне».
264. Сразу же король послал достойного рыцаря к сиру Генриху де Жиблету, чтобы попросить у него собак для своего сына, графа Триполи, и заплатить ему столько, сколько они стоят. Рыцарь, глубоко любивший своего сына, а также любивший охоту, — этот случай также может пролить свет на недовольство рыцарей королем, — не понял величины вреда и опасности, которые могут обрушиться на него из-за столь малой неприятности, потому что [удовольствие, (получаемое — С. Б.) от собаки не вечно], у собак недолгая жизнь; они живут не более шести лет, а затем подыхают. А вот гнев хозяина [вечен] и дела [долгое время] так вредят получению ренты, домам и другим вещам. Некоторых он поднимает, а некоторых опускает, и многих он лишает их имущества. Он смело сказал рыцарю, которого послал король: «Иди и скажи королю от меня, что он хочет собак для своего сына и для своего удовольствия. Может быть он был огорчен и болен, но он же принимает меня за скотину и убийцу собственного сына! Если же он хочет вылечить свое дитя, то и я хочу того же для своего ребенка. Он принимает меня за глупца, думая, что я откажусь от блага для своего дитя и отдам это его ребенку. Эти борзые его собственные. Если я возьму их у него из рук, он тяжело заболеет и может быть даже умрет. Поэтому никакие непристойные средства не заставят меня сделать это. Однако недалеко от нас Турция. Каждый день приходят и уходят купцы, и он может сказать, чтобы они привезли ему все, что он захочет, а не брать то, что принадлежит другим. Мне же они нужны для собственного удовольствия и для удовольствия моего сына». Рыцарь сказал ему: «Сир, пойми! Ты знаешь, что наш закон таков, что мы связаны один с другим, и этот ответ [который ты посылаешь] нехорош для нашего сеньора короля. Если я скажу ему эти слова, без сомнения тебе грозит опасность. Ты же видишь это!» Он ответил рыцарю: «Если бы было возможно, чтобы мы отдали ему все, что имеем, он бы не был благодарен, потому что он ненавидит нас. Так пусть же он совершает все худшее, что он может совершить». Рыцарь передал ответ королю настолько куртуазно, насколько он мог это сделать.