Монарху Кипра не требовалось доказывать свою знатность или делать карьеру. Однако Гуго IV Лузиньян, наверное, одним из первых понял силу, которую образование и наука придают королю и его власти, их вес в деле укрепления его авторитета внутри страны и на международной арене. Недаром историческая память долгое время хранила истории, акцентирующие масштаб личности Гуго IV, его авторитет в кипрском и европейском обществах. Этьен де Лузиньян пишет просто: Гуго IV «уважали все»[175].
Столь высоких оценок Гуго IV во многом удостоился благодаря своей осторожности и вдумчивости в политических делах, благодаря успехам в экономике, которых, несомненно, добивается при нем Кипр. Гуго IV не позволил втянуть свое королевство в опасные и разорительные предприятия, но сумел сохранить лицо государства как государства сильного и процветающего. В порыве восторга Григора даже восклицает, что сам Платон подражал бы ему и был бы доволен политической системой, утвержденной Гуго IV в Кипрском королевстве. «Я думаю, — пишет Гри-гора, — что если бы Платон был жив, он стал бы подражать тебе и полюбил бы именно такое твое государственное устройство больше, чем то, которое он сам прежде определил. И тот, кто постоянно отправлялся в плавание на Сицилию, лучше бы поплыл на Кипр ради тебя, твоего государственного устройства и законодательства»[176]. Большей похвалы от гуманиста удостоиться было невозможно. Собственно, про Гуго IV все сказали уже римляне; «Теmpora mutantur et nos mutamur in illis». Гуго IV Лузиньян стал латинским королем-крестоносцем нового типа, сочетающим в себе традиционную доблесть рыцаря и набожность крестоносца с мудростью, образованностью, талантом правителя нового времени. Утвержденный им на международной арене престиж Кипра, а также сохраненная и приумноженная государственная казна очень помогли в дальнейшем его сыну и преемнику Пьеру I Лузиньяну в проведении крестовых походов против Египта и турок, навсегда прославивших имя и этого короля.
Глава 3
Король-крестоносец Пьер I Лузиньян
(1359–1369)
Король Кипра Пьер I Лузиньян был одной из самых ярких и легендарных личностей эпохи поздних крестовых походов. При жизни отца Гуго IV Пьер имел титул графа Триполи (1347–1358). Тогда же он впервые появляется на политической арене. Миру предстал красивый и сильный человек: он был высокого роста, со светлыми волосами и голубыми глазами, человек необузданной энергии, склонный к авантюризму, путешествиям, воинским подвигам, увлекающийся, готовый объять необъятное, поставить под свои знамена европейское рыцарство и повести их в крестовый поход против неверных. С его именем связана блестящая победа латинян над мамлюками и завоевание Александрии в 1365 г. Его крестовые походы в Египет, рейды в Сирию и Малую Азию прославили этого кипрского короля. Он стал не просто королем, а легендарным кипрским героем. Ему посвящают свои поэмы трубадуры, им восхищаются итальянские гуманисты Петрарка и Сатютати, о нем с восторгом рассказывают хронисты, на него с надеждой смотрят мечтатели-идеалисты в Европе, строившие планы крупного крестового похода против неверных, несмотря на то, что времена экспедиций, подобных походам конца XI–XII вв., давно прошли. При Пьере I Лузиньяне Кипр превращается из маленького островного государства, расположенного на окраине христианского мира, в славное королевство, известное всей Европе. Его поход против мамлюкского Египта, захват и разрушение Александрии в октябре 1365 г. виделся современникам и последующим поколениям выдающимся событием европейской истории середины XIV в. Ведь христиане под его командованием нанесли мамлюкам самое сокрушительное, позорное поражение за всю историю их сосуществования на Востоке. Это была не просто победа маленького островного государства над грозным и сильным соседом. Это была победа всего христианского мира над неверными сарацинами. После этого события Пьера I представляли почти легендарным героем, одержимым идеей возвращения христианам Иерусалима и Святой Земли. Говорили и о том, что королевство Иерусалим является его законным наследством, которое он желал возвратить себе. Несомненно, подобные восторги исходили от сподвижников и единомышленников Пьера I. Взятие Пьером Александрии вселило большие надежды в сердца крестоносцев-идеалистов, которые еще остались среди европейцев. Такими людьми были прежде всего фанатик-крестоносец Петр Томас из Ордена Кармелитов, латинский патриарх Константинополя и папский легат на Востоке, венчавший Пьера I короной Иерусалима в Фамагусте в 1360 г. и находившийся в войске короля в 1365 г.[177]; Филипп де Мезьер — апологет Пьера I, его канцлер Кипра, затем канцлер Франции при Карле V, для которого кипрский монарх был «самым победоносным королем (victoriosissimus rex)» и самым совершенным рыцарем его времени и лидером всего христианского мира[178]; и известнейший шампанский трубадур Гильом Машо, посвятивший поэму своему кумиру и считавший его подвиги равными подвигам Геракла и Александра Великого[179]. Вспоминают о подвигах кипрского монарха великие литераторы средневековья Джеффри Чосер в «Кентерберийских рассказах» и Франсуа Вийон в «Балладе о сеньорах минувших дней». Вийон, не называя имени, говорит о славном короле Кипра («Le Roi de Chypre de renom...»), под которым, вероятнее всего, подразумевается легендарный кипрский монарх Пьер I Лузиньян[180]. Чосер прямо говорит о кипрском монархе Пьере I, запомнившегося Европе, прежде всего, взятием Александрии. Однако от внимания английского поэта не ускользает тот факт, что король, одержавший великую победу над сарацинами, стал жертвой заговора своих же вассалов:
177
Св. Петр Томас - латинский патриарх Константинополя. В 1356–1358, 1359–1360 гг. был легатом папы Иннокентия VI (1352–1362), в 1364 г. папы Урбана V (1362–1370) на Востоке. Сменил в 1359 г. на этом посту папского легата венецианца Орсо Дельфигш. Известен как ярый сторонник крестовых походов против турок и мамлюков. Являлся одним из самых активных организаторов и участников военных экспедиций для защиты Смирны и военной помощи Пьеру I Лузиньяну. В 1359 г. получил самые широкие полномочия для ведения переговоров и заключения союзов со светскими и духовными лицами для обороны Смирны и организации других выступлений против Турции и Египта. Основная цель деятельности Петра Томаса — миссионерство и укрепление позиций латинской церкви на Леванте. В его юрисдикцию входили: архиепископства Кипра, Крита, Родоса, Смирны, Патр, Афин, Лепанто, Дураццо, латинская патриархия Константинополя. В 1359 г. прибыл в Константинополь и с небольшими силами разрушил турецкий форт Лампсак в Дарданелах. Его непримиримое отношение ко всем схизматикам уничтожило всякие возможности политического или церковного союза с византийцами. В 1360 г. появился на Кипре. Стремясь распространить католицизм на греческое население Кипра, спровоцировал конфликт, описанный Махерой, а также Гильомом Машо (Prise d'Alexaiidrie... Р. 281), Амади (Р. 409) и Ф. Бустроном (Р. 258). Апологетом Петра Томаса, его другом и биографом был Филипп де Мезьер (Philippe de Mezieres. The Life of st. Peter Thomas / ed..1. Smet. Rome, 1954; Setton K. The Papacy and the Levant. Vol. I. P. 229-238; Edbury P. The Kingdom of Cyprus and the Crusades. P. 148, 160–167; Lnttrell A. The Crusade in the Fourteenth Century. P. 151–152.) При взятии Александрит в 1365 г. его рвение крестоносца было столь велико, что Филипп де Мезьер был вынужден силой удерживать его, чтобы он не прыгнул в воду и единолично не бросился в атаку на город. На следующий день Петр Томас, как папский легат, стоял высоко на галере и, держа над собой крест, взывал к чувствам крестоносцам (Mezieres Ph. de. The Life... P. 131). Умер на Кипре в 1366 г. и был похоронен в Фамагусте.
178
Mezieres Ph. de. Le songe du vieil pelerin / publ. par. G. W. Coopland. Cambridge, 1969. Vol. I. P. 136,256,295-299; Mezieres Ph. de. The Life of Saint Peter Thomas. P. 133.
179
Machaat G. La prise d’Alexandrie en chronique du roi Piere I de Lusignan / Publ. par L. Mas-Latrie. Societe de l’Orient Latin. Geneve, 1877; Machaut G. The Capture of Alexandria / ed. J. Shirley, P. Edbury. Cardiff, 2001.
180
Villon F. Ballade des seigneurs de jadis. Ballade II. II. Перечисляя имена многих славных королей, принцев, герцогов и т. д. Вийон все же тяжело вздыхает, поскольку не находит среди них доблестного Карла Великого.