Тем временем, после того как прошла эйфория от взятия Александрии, перед королем должны были встать многие вопросы. Что дальше? Сирийское побережье? Иерусалим? Крестовый поход ради освобождения Гроба Господнего? Следовательно, крупномасштабная война с мамлюками без всякой реальной помощи извне? Ведь король Кипра не мог не отдавать себе отчет, что его государство втягивается в войну с Египтом один на один.
Едва вернувшись из Александрии, Пьер I начинает готовиться к походу на Бейрут. С неутомимой энергией он принялся снаряжать флот для новой экспедиции. Только противодействие венецианцев, по мнению Махеры, заставило короля отложить поход. Тем временем, король решил развернуть свой флот против турок. Он якобы обратился к адмиралу своего флота со словами, в которых фактически выражено намерение уничтожить турок, причинив им колоссальный ущерб: «Давай, — говорит король, — причиним такой ущерб туркам, который только возможно причинить». И кипрские корабли совершили стремительный рейд вдоль турецкого побережья, разрушили гавань Алайи, но не смогли взять сам город, а затем вернулись в Фамагусту. По всей видимости, поход и не планировался как длительный. Махера подчеркивает, что киприоты «были ограничены во времени». В этом, с его точки зрения, кроется основная причина, не позволившая кипрскому королю завоевать город[207]. На самом же деле, как представляется, Пьеру I было необходимо обезопасить свое государство с Севера, дабы свободнее и увереннее чувствовать себя во время войны с Египтом. Кроме того, отклонение торговых путей в сторону малоазийских портов было также весьма некстати для Кипрского королевства. Но и во время рейда к малоазийским берегам кипрский монарх не оставлял намерения отправиться в Сирию. Приготовления к походу в Сирию не прекращались ни на день. 23 ноября 1366 г. Пьер I направил письмо дожу Венеции Марко Корнаро, в котором сожалел, что венецианцы стремятся сохранить хорошие отношения с султаном, осуждал установление мира с Египтом и напоминал, что торговля с мамлюками запрещена папой. Особенно подчеркивалось, что венецианцы пользуются на Кипре привилегиями и благосклонностью кипрского короля. Тем самым отмечалось, что их благоприятные условия пребывания в Фамагусте есть милость кипрского монарха. Кроме того, Пьер I выдает себя за защитника интересов всех христиан на Востоке. Он говорит: «... чтобы никто не потерпел ущерба в землях султана, мы вышли с оружием»[208].
Обращает на себя внимание тот факт, что вскоре после взятия Александрии Пьер I был готов подписать мир с Египтом. Он даже согласился пойти на некоторые уступки султану и освободить пленников, захваченных им в Александрии. Посредниками в переговорах между Кипром и Каиром выступали все те же венецианцы и каталонцы. Однако после освобождения пленников и отмены экспедиции западноевропейских рыцарей на Восток султан те только отказался заключить мир с королем Кипра, но даже пытался захватить в плен кипрского посла и галеру, доставившую в Александрию «египетских рабов». Не жалея красок, хронисты рисуют султана вероломным, коварным и жестоким. Однако не меньше, чем султана, в срыве договоренностей между Кипром и Египтом обвиняют венецианцев. Это они обманули короля, это они надсмеялись над ним, это они сорвали экспедицию западноевропейских рыцарей, «способную захватить много городов султана». Доверчивый же и благородный король с открытым сердцем и чистой душой выполнил все условия султана. Но как только король понял, что был жестоко обманут, он немедленно стал собирать флот для похода к берегам Сирии. Подготовка к экспедиции начинается в начале ноября 1366 г. с сообщения о нем на Родос и с просьбой о помощи. Госпитальеры безоговорочно поддержали короля и предоставили в его распоряжение 4 галеры и другие суда. Однако среди капитанов королевского флота появляются и венецианцы, и каталонцы, и папский легат. Хотя еще в октябре 1366 г. папа дал понять Пьеру, что тот больше не получит от него никакой помощи и что он должен положить конец войне с Египтом. Оказывается, что «недовольные» королевской политикой «миротворцы» все же были вынуждены присоединиться к киприотам, ибо это было необходимо им самим. Как ни старались венецианцы и каталонцы установить прямые контакты с султаном Египта и убедить последнего в своей непричастности к походам кипрского короля, им это не удалось. И тем и другим пришлось сделать еще одну попытку преодолеть кризис в торговле с мамлюками силой оружия. В начале января 1367 г. королевский флот вышел к берегам Сирии.