Вряд ли можно считать историю любви Пьера I и Жанны Алеманской саму по себе сколько-нибудь серьезной причиной, столь резко изменившей отношение к королю его свиты, приведшей в конце концов к дворцовому заговору и гибели самого короля. Тем более все хронисты называют и другую возлюбленную Пьера I Эшив де Сканделион. Однако все кипрское общество было абсолютно равнодушно к этой любви. Да и вряд ли общество XIV в. могло быть так озадаченно историей любви короля, чтобы столь яростно выражать свое возмущение по этому поводу. Истории подобного рода были совершенно обыденным явлением в средневековом обществе. Сама королева Элеонора Арагонская была изобличена в неверности с графом Эдессы Жаном де Морфу. По словам Махеры, весь народ, даже уличные мальчишки, только об этом и говорили. Хотя Махера и считает, что было совершено нечто противозаконное, тем не менее, никто из «виновных» не понес за это никакого наказания. Можно, конечно, все объяснить также, как и Махера: королева Элеонора происходит из известного каталонского рода. Если бы киприоты причинили какой-нибудь вред королеве, если бы король оставил свою жену и отправил ее назад к отцу, что он якобы намеревался сделать, ее «безжалостные» родственники могли бы взяться за оружие и прийти на остров с возмездием. Тогда Кипру и киприотам грозила бы огромная опасность. Следовательно, королеву трогать нельзя. Но какая опасность исходила от графа Эдессы Жана де Морфу? Кто мог отомстить за него? Между тем граф Эдессы сохраняет все свои прежние позиции в обществе, и его поведение вообще не является предметом обсуждения.
Причины конфликта Пьера I и кипрского общества в другом. Затянувшаяся война Пьера I с Египтом начала раздражать не только западноевропейское купечество, но и кипрское общество, на которое легло основное бремя расходов. Не может также не бросится в глаза, что Пьера I зачастую окружают иностранцы, которым он больше доверяет и на которых прежде всего опирается во время своих крестовых походов. Кипрские аристократы, которые по праву и по закону являлись советниками короля, оказались несколько отодвинутыми на второй план. Во-первых, иностранцы заняли многие командные позиции в армии Пьера I[217]. Во-вторых, рыцарский орден, основанный Пьером I, был определенно замыслен для их привлечения к себе[218]. В-третьих, король щедро вознаграждает иностранцев за службу. Бремон де Ла Вульт, например, получает обширные поместья Полемидия и Агиос Регинос. Эти земли расположены в одном из самых плодородных районов Кипра — около Лимассола. Фьефы или ежегодные жалования получили в числе прочих византиец Иоанн Ласкарь Калофер, генуэзец Оттобуоно Каттанео, французские рыцари Жоффруа Лижье Люк и Флоримон Леспарр. Вряд ли кто-то из кипрских аристократов мог быть доволен утратой своих политических позиций. Душевное же состояние короля, взбешенного отказом в помощи Западной Европы и противодействиями своих собственных подданных, не позволяло преодолеть внутренний кризис. Он, сам того не желая, делал все для его углубления. Для сохранения видимости добрых отношений между ним и его советом Пьер I фактически принес в жертву Жана Висконти, обвиненного членами королевского совета во лжи и наговоре на королеву и погибшего в тюрьме Кирении[219]. Однако это был последний шаг короля на пути к компромиссу и выходу из дворцового кризиса. Чувство страха за свою жизнь приводит к тому, что Пьер I начинает подозревать всех окружающих его людей, даже братьев, которые прежде были его опорой и доверенными лицами. Он бесцеремонно и высокомерно обращается со своими вассалами, он незаконно заключает в тюрьму неугодивших ему людей, из чувства мести он настаивает на браке знатной дамы и простолюдина, что, согласно Ассизам Иерусалима и Кипра, было совершенно невозможно, он позволяет себе нарушить все нормы приличия и морали в отношении жен и дочерей своих вассалов, наконец, он строит новую тюрьму для заключения в нее своих врагов, в число которых попадают и его братья. Поведение короля не могло не вызвать неудовольствия и противодействия со стороны его бывших соратников. Постоянно Махера подчеркивает, что все рыцари ненавидели короля, равно как и он их. Чувства страха и безысходности, охватившие короля, не были просто навязчивой идеей и оказались вполне оправданными. Среди его вассалов начало распространяться и крепнуть мнение, что король нарушил клятву, которая связывала их с сюзереном. Король из сюзерена превращался в тирана. Следовательно, никто более из его вассалов не обязан служить ему и соблюдать свою клятву. А это значит, что для многих из них заговор и устранение Пьера I от трона отныне представляются единственной возможностью отстоять свои позиции и преодолеть кризис власти. В центре заговора встают братья Пьера I принц Антиохийский и коннетабль королевства Кипр Жан де Лузиньян и коннетабль королевства Иерусалим Жак де Лузиньян. Махера, как может, пытается оправдать братьев короля. По его словам, они поступили так против своей воли, убийство совершенно не входило в их планы, они лишь пытались облагоразумить короля, объяснить ему ситуацию, и их заставили выступить против него кипрские аристократы, недовольные политикой и поведением короля. Планы против Пьера I были реализованы. 17 января 1369 г. на рассвете завоеватель Александрии, прославленный король Кипра Пьер I Лузиньян был буквально растерзан в своей собственной спальне своими бывшими соратниками и приближенными. Со смертью Пьера I заканчивается блистательный век в истории Кипрского королевства и начинается новый период значительно более печальный и трудный, связанный с многими поражениями во внешней политике, финансовой зависимостью от других государств, утратой части территории собственного королевства. Заканчивается и эпоха кипрских королей-крестоносцев. Короли, опутанные долгами, не могли более восприниматься как союзники, способные противостоять мусульманам. Отныне борьба против турок в регионе будет вестись практически без участия Кипра.