В арабских источниках сказано, что войска Барсбея сначала готовы были направиться к Фамагусте, но генуэзцы убедили султана в своей дружбе и даже подняли над своим городом флаг султана[246]. Там же говорится, что корабли султана вставали на якорь в генуэзской Фамагусте и в 1424 и в 1425 гг. Мамлюки, если верить Ибн Тагрибирды, всегда радушно принимались генуэзцами Фамагусты[247]. Махера пространно повествует, что войска султана «могли направиться к Фамагусте»[248]. Из кипрских хроник, тем не менее, очевидно, что в августе 1425 г. сарацины беспрепятственно прошли от Ларнаки до Лимассола, разграбили первый город и сожгли второй, а затем с большим количеством пленных и награбленным добром вернулись в Египет. Королевская армия практически не оказала врагам никакого сопротивления[249]. Многие киприоты были взяты в плен, которых потом несколько дней продавали на египетских рынках. Выручка от их продажи, если верить арабским авторам, составила 18 800 динаров[250].
Каир возлагал вину за начало войны на короля Януса, что отражено в кипрских источниках. Похоже, киприоты и сами это осознавали. После рассказа о первом рейде султана в кипрских хрониках помещается текст письма шейха Дамаска, в котором обстоятельно объясняется его вина и раздаются призывы отказаться от его дурных и злых дел в отношении мусульман. В противном же случае, говорится в письме, весь остров будет завоеван и разорен; и тогда пострадают многие христиане, ибо султан Египта всемогущ. Он имеет богатства и армию, намного превосходящие скромные возможности короля Кипра. Под его властью находятся богатые города. Если же король не верит, пусть возьмет Карту Мира — «Марра Mundi», — откроет ее и посмотрит на державу султана. Ради предотвращения дальнейшей вражды между двумя государствами шейх якобы отправляет с этим письмом на Кипр своего единственного сына[251]. На Кипре, однако, советы шейха восприняли как проявление слабости и страха султана Египта перед королем Кипра. Появилось даже вдохновение идти походом в земли султана, где без труда можно «захватить столько рабов, что ими будет заполнен весь остров[252].
Первая экспедиция султана Барсбея со всей очевидностью показала всю слабость Кипрского королевства, его неспособность самостоятельно противостоять внешнему нападению и вселила уверенность в успехе в случае будущих атак острова. Единственное, чего мог опасаться султан Египта — это помощи Кипрскому королевству со стороны европейских правителей. Но итальянским торговым республикам не было никакого резона помогать киприотам и тем самым, ставить по удар всю свою восточную коммерцию. Когда в 1425 г. король Янус обратился за помощью к Венеции против султана Египта, он получил жесткий отказ. Пять лет спустя он снова апеллировал к Венеции с этой просьбой, Реакция однако со стороны Адриатической республики была прежней[253].
Следующий рейд султана на остров состоялся в июле 1426 г. В его распоряжении было хорошо организованное и хорошо вооруженное войско, высадившееся на юге острова в районе Авдиму. Третьего июля король Янус покинул свою столицу и, обладая едва ли 1600 рыцарями и 4000 пехотинцев, отправился встретить врага[254]. Предложение султана о мире заносчиво было расценено королем и его советом как проявление слабости; послы султана были схвачены, подвергнуты пыткам и казнены[255]. Этот бессмысленный и необдуманный поступок приближенных короля осуждается и кипрскими хронистами. Махера говорит, что «злостное и вероломное отношение» неприменимо к послам[256]. Самоуверенность и дерзость киприотов дорого им стоила. А между тем, египетская армия, 3 июля захватив и разграбив Лимассол, начала наступление на Никосию. По свидетельству Ибн Тагрибирды, мусульмане шли не стройными рядами, а растянулись на большое расстояние, ибо из-за жары передвигался кто как мог. Никто не ожидал, что путь преградит королевское войско[257]. Однако это произошло. Пятого июля 1426 г. король занял позиции у Кирокитии, небольшой казалии, принадлежавшей госпитальерам, расположенной к западу от Ларнаки. Через два дня, 7 июля, состоялось сражение кипрского и египетского войска. Киприоты явно проигрывали египтянам не только численно, но и вооружением. Действия кипрского командования вряд ли можно назвать слаженными и согласованными. Моральный дух киприотов был подорван распространившейся новостью о взятии противником Лимассола. Вино в кипрской армии накануне сражения, судя по всему, текло рекой. И его даже не хватило. Король, — сказано в хронике Махеры, — был чрезвычайно зол на Подокатора, не поставившего армии достаточного количества вина. Сам король явно нервничал и чрезвычайно надеялся на помощь извне и ждал, что она подойдет с минуты на минуту. Он просил о ней госпитальеров, равно как и другие государства, которые в хрониках не уточняются[258].
246
A History of the Crusades / ed. K. Setton. Vol. III. P. 372; ZiadaM.M., La Monte J. Bedr ed-Din al-‘Aini’s Account of the Conquest of Cyprus (1424–1426). N. Y., 1939–1944.
247
Holt R. M. The Age of the Crusades: the Near East from the Eleventh Century to 1517. London; NY, 1997. P. 184–185. К сожалению, нам неизвестен перевод Тагрибирды на какой-либо европейский язык и мы вынуждены пользоваться сведениями названного арабского автора в интерпретации П. М. Хольта из книги Ibn Taghnbirdi, al-Nujiun al-zahira ft multik Misr wa 'l-Qahira, XIV. Cairo, 1391/1972. P.292-295.
249
Machairas L. Recital... § 652-660; Boustron F. l. Chronique... P. 357-359; Aniadi F. Chronique... P. 501-502.
250
Zaida M. M. La Monte (transl.) Bedred-Dinal-'Aini's... P. 241-264; History of the Crusades / ed. K. Setton. Vol. III. P. 372.
251
Machairas L. Recital... § 664; Boustron FI. Chronique... P. 359-360; Amadi F. Chronique... P. 502-503.
252
Machairas L. Recital... § 666; Boustron FI. Chronique... P. 360-361; Amadi F. Chronique... P. 503-504.
254
Machairas L. Recital... § 672; Antadi F. Chronique... P. 504; Boustron F. Chronique... P. 361-362.
255
Machairas L. Recital... § 674,676; Boustron FI. Chronique... P. 362-363; Amadi F. Chronique,,. P. 505.