— Неужели этот сукин сын никогда не свалит? — прорычал Фелтри, стуча зубами. Он имел в виду Грача Чая.
— Он дотошный, — сказал Брайант. — Очень дотошный.
— А что, если они решат остаться там?
— А зачем им это? — огрызнулся Брайант.
Но он не сводил глаз с солнца, становившегося всё краснее и огромнее, по мере того, как оно садилось. Пыль попадала ему в глаза и забивала рот. Он начал вычислять точное расстояние и направление от пилона до входа в город. У них не было права на ошибку. Им пришлось бы найти его довольно быстро, с первой попытки, или не найти вообще.
Тёмные фигуры деловито передвигались между многочисленными сооружениями порта. Брайант наблюдал за ними с лютой и неприкрытой ненавистью. В наши дни такие антисоциальные элементы, как варкониды, могли существовать только в окраинных секторах Пограничья, но какими бы архаичными и невероятными они ни казались обитателям Внутреннего сектора и чрезвычайно отдалённому Галактическому Совету, они были постоянной, ежедневной и до боли реальной угрозой для жителей Пограничья.
Нельзя было назвать варконидов пиратами, потому что они были самобытной расой и культурой, а акты насилия в отношении достояния других народов были частью их культуры и одной их заповедей их религии.
Их нельзя было назвать военными агрессорами и бросить на борьбу с ними все силы Объединённого флота, потому что они не нападали большими группами и не стремились к завоеваниям.
Они были мастерами внезапного нападения. Какой-то дурак из забытого прошлого научил их строить космические корабли, и они устремились в космос, как молодые орлята в небо. Они прекрасно проводили время, пока наступающая волна цивилизации не начала причинять им неприятности.
Около семидесяти лет назад они столкнулись лицом к лицу с Комитетом Гражданской Обороны Пограничья, действовавшим без официальной санкции, но с большой злостью, и варкониды были изгнаны со своей родной планеты Варкон и из окраинных областей галактики.
Через несколько десятилетий люди совсем забыли о них, и торговля процветала по всему Пограничью. Затем, из нового Варкона, расположенного где-то в Магеллановом Облаке, пришли варкониды, отдохнувшие и окрепшие, чтобы, как счастливые волки, охотиться на людей. Грач Чай был одним из самых известных их капитанов, и Брайант уже сталкивался с ним раньше.
Брайант задался вопросом, о чём думает Фелтри, лёжа здесь с этими микрофильмами, прижатыми к груди. Вместе с Брайантом и покойным Бадом Уоллесом, он провёл месяцы в звёздном архипелаге в поисках нового Варкона. Когда тот был обнаружен, он совершил там посадку и сфотографировал оборонительные сооружения. Нынешний Пограничный Комитет заплатит Фелтри за них очень крупную сумму, и тогда у них будет достаточно информации о варконидах, чтобы преподать им ещё один убедительный урок — возможно, заставить их покинуть Облако и отправиться прямо к Андромеде — если только они когда-нибудь получат плёнки и дополнительную информацию, хранящиеся в потрёпанной голове Фелтри.
Брайант предположил, что он, вероятно, думал о том, что варкониды сделают с ним, если поймают его. И он, вероятно, думал, что они не успокоятся, пока не поймают его. Они не могли себе этого позволить. Только не в том случае, если хотят продолжать жить в Пограничье на широкую ногу и никогда не получать ответных ударов. Только не в том случае, если они хотели продолжать жить, и точка.
Краешек солнца коснулся горизонта. Стало ужасно холодно. Воздух был совершенно сухим. Он, как острый нож, резал нос, горло и лёгкие. У Брайанта от боли текли слёзы и замёрзли на его запылённых щеках.
Поисковые группы варконидов начали возвращаться на свой корабль.
Мучаясь от холода и нетерпения, два человека ждали.
Крейсер взлетел в раскатах грома и сверкании пламени. Он направился на север, к горам.
Два человека с трудом поднялись на ноги и бросились бежать.
Солнце опустилось ещё ниже, и свет померк. Брайант пытался одновременно следить за пилоном, теперь почти неразличимым в красной дымке, и за компасом в своей руке. Он очень устал и очень замёрз. Ему было страшно. Затапливаемая тьмой равнина расстилалась вокруг него, шепча что-то, бесконечная и печальная. Он не думал, что сможет найти в ней какую-то определённую точку, не имея ни света, ни времени на поиски.
Фелтри больше не задавал вопросов. Казалось, он не хотел слышать ответы.
Моргая, напрягая зрение из-за ветра и сгущающихся сумерек, Брайант в последний раз взглянул на пилон и убрал компас.
— Вход должен быть здесь, — сказал он.