Мэйс Кест, несмотря на свою открытость и дружелюбие в общении, вел довольно загадочный образ жизни. Его видели на дворцовых балах, где он выступал в роли образованного великосветского льва, заводил беседу с любым и знал буквально обо всем. Несмотря на это, он также был завсегдатаем местных кабаков и борделей, где слыл шумным пьяницей, скандалистом и развратником. Иногда Мэйс вдруг внезапно пропадал, и даже вездесущие ищейки Эктора не могли его отыскать. А затем так же внезапно появлялся с кучей диковинных подарков для всех, кто тосковал по его обществу.
В тот роковой день, когда злосчастный жеребец ударил копытом Кайла в поясницу, после осмотра целителей и посещения убитых горем родственников в покои принца заглянул Мэйс.
– Как вы себя чувствуете, мой юный принц? – участливо спросил посетитель.
Кайл отвернулся к стене, пряча брызнувшие из глаз слезы, и промолчал, считая вопрос обидным и неуместным.
– Да, малыш, – вздохнул Мэйс. – Жизнь подчас приносит нам весьма неприятные сюрпризы. Нужно научиться принимать их с благодарностью и извлекать из них пользу!
– С благодарностью?! – уже не стесняясь своих слез, принц обернулся к художнику. – Я больше не смогу ходить!
– Дел-то! – воскликнул Мэйс. – Малыш, это всего лишь ноги…
Он присел на край кровати принца и с ласковой улыбкой взглянул на оторопевшего от таких слов Кайла.
– Всего лишь ноги? – с угрозой произнес наследник престола и сжал кулаки. – Что ты можешь знать об этом – здоровый, полный сил и талантов человек?
– Пойми, – безоблачные голубые глаза пронзили своим взглядом принца, – ни обездвиженные ноги, ни опущенные в отчаянии руки не смогут остановить то, что у тебя здесь и здесь! – Мэйс коснулся пальцем лба и груди Кайла. – Ты такой, каким ты себя ощущаешь. Вдобавок ты… – художник внимательно посмотрел в глаза Кайла, – …ты – особенный, не как все они, – он мотнул головой куда-то в сторону.
– В каком смысле? – вытаращил глаза принц на человека с репутацией сумасшедшего.
– В прямом, – спокойно ответил Мэйс. – Придет день, и ты посмеешься над глубокой скорбью, охватившей тебя сегодня. Частично лишив тебя движения, Судьба дает тебе шанс раскрыть все то, что ты тщательно прятал у себя глубоко внутри. Прислушайся к своему сердцу, мой юный принц. Далеко не сразу, но ЭТО придет…
– Что придет? – воскликнул принц.
– О-о, – протянул художник, – я не буду портить тебе сюрприз. Но ЭТО обязательно произойдет!
– Но… – растерянно произнес Кайл и умолк, не зная, что сказать в ответ.
– Ни слова больше, – улыбнулся странный человек. – Прошу тебя, не сообщай никому о нашем с тобой разговоре. И еще – я принес тебе подарок, – Мэйс протянул принцу свернутый холст. – Если наступит в твоей жизни такой момент, когда цепляться будет уже не за что, вспомни о ней… И… и прощай, мой юный принц!
Он подмигнул Кайлу и исчез за массивной дверью…
С того самого дня гениальный художник и исключительный по своей натуре человек словно растворился… Никто и никогда не видел его после посещения покоев принца Кайла. Розыск, организованный королем, не принес абсолютно никаких результатов – никто даже не видел, как он покидает дворец. После исчезновения Мэйса казалось, что у каждого в душе не хватает частички чего-то важного и светлого; что солнце светит уже не столь приветливо, а птицы поют не столь красиво… И лишь бесценные холсты, украшавшие стены дворца, могли хоть как-то сгладить горечь потери…
А Кайл за прожитые годы так и не смог понять, что означали слова «ЭТО придет». Но, вдохновленный речью необыкновенного человека, он нашел в себе силы не впасть в уныние и научиться вновь радоваться жизни и делать ее настолько полноценной, насколько было в его силах…
Глава 7
Сейчас Кайл вспомнил, как его дрожащие от нетерпения ладони в первый раз развернули бесценный подарок, подарок от великого мастера. Он затаил дыхание и уже через пару секунд восхищенно выдохнул. На холсте был запечатлен великолепный пейзаж неведомого ему мира. На переднем плане росло могучее дерево, гладкий, золотистого цвета ствол которого венчала роскошная чаша из переплетенных между собой толстых сучьев с крупными ярко-алыми листьями. Видимо, на картине был изображен рассвет, так как восхитительное светло-изумрудное небо на переднем плане сменяло свои тона на более глубокий зеленый цвет ближе к горизонту. Розовые облака, парящие в небе, добавляли полотну оттенок фантасмагории и ощущения другой реальности.