«Правило первое: ничего не есть и не пить из того, что находится внутри города, за его стенами!» – вспомнился Ашуру тихий гипнотический голос старика и его пристальный взгляд, словно выжигающий каждое произнесенное им слово в сознании собеседника. Благо запаса еды у него хватит на обратную дорогу, останется лишь наполнить фляги, лежавшие в мешке. Ну что, вот и наступил долгожданный день торжества, после которого вся его жизнь преобразится!
Он стал пробираться меж кустов и редких деревьев и вскоре наткнулся на широкую дорогу, ведущую в сторону городских ворот. Вернее, на остатки того, что некогда именовалось дорогой… Крупные каменные плиты были почти скрыты травой, буйно разросшейся между ними. По прошествии многих веков камень растрескался, а кое-где и вовсе рассыпался в пыль, поэтому следовать по этому древнему пути было не более удобно, чем по редкому лесу, – вор то и дело бормотал проклятья, когда его нога попадала меж расколовшихся камней. По мере продвижения мрачная, изборожденная трещинами городская стена все явственней проступала сквозь зелень деревьев.
Наконец, выйдя из лесного массива, Ашур оказался перед городскими воротами. Дерево огромных створок давно сгнило, а металлический каркас изъела ржавчина настолько, что его покорежило. И только по массивным петлям можно было догадаться – да, эта странная конструкция действительно когда-то являлась воротами.
На несколько мгновений Ашур застыл перед входом в Мертвый город. Сердце тревожно сжалось, а липкий коварный ужас, которого вор не испытывал уже много лет, сковал его мышцы, словно не желая пускать в эту легендарную обитель потустороннего. Но уже через мгновение незваный гость решительно встряхнул густой темной шевелюрой, на всякий случай помянув Четверых (хотя никогда не считал себя истинно верующим), выругался себе под нос и вступил в Архон…
Небеса не обрушили на него свой гнев, стрелы божественных молний не испепелили его на месте! Ашур дерзко улыбнулся и, затянув звонким голосом мотив похабной песенки, двинулся по полуразрушенной мостовой – прямиком к возвышавшемуся впереди дворцу из черного камня. Он миновал развалившиеся постройки, от которых остались лишь бесформенные груды камня и покосившиеся печи, прошествовал мимо рядов рухнувших статуй диковинных и неприятных на вид зверей. При этом взгляд Ашура то и дело натыкался на белеющие в траве или меж камней кости людей и домашних животных.
При виде белеющих в траве черепов слова песни как будто застыли на губах Ашура. Вор замедлил шаг и в очередной раз задумался – что же все-таки на самом деле произошло в этом жутком месте. Внезапно он почувствовал себя единственным выжившим на планете – одинокая человеческая фигура посреди исполинского неупокоенного кладбища. Когда он продолжил путь, с уст его все чаще слетали имена Четверых. Присутствие чего-то враждебного и неимоверно древнего ощущал матерый преступник во всей окружающей действительности. Шаги его постепенно замедлялись по мере приближения к черному дворцу, заслонившему своими резкими очертаниями уже полнеба.
«Правило второе: никуда не сворачивай с дороги, ведущей в замок!» – полыхнуло в сознании, когда ему захотелось зайти в неплохо сохранившийся богатый дом и осмотреть тот на предмет каких-либо ценностей.
Ашур вновь выругался, недобрым словом помянув старика с его дурацкими правилами, и зашагал дальше. Вскоре он вплотную подошел к отлично сохранившейся лестнице из отполированного черного мрамора. Внезапно возникло ощущение, что само Время не имеет здесь своей власти. Об этом говорило все: идеальное состояние камня, отсутствие сорной травы и мха, великолепие дворцовых построек.
Он поставил ногу на первую из ступеней и на мгновение застыл… Казалось, воздух стал густым и вливался в легкие вязкой жидкостью. Слепая паника охватила Ашура. Возникло непреодолимое желание развернуться и бежать без оглядки из про́клятого города!
«Правило третье: ступив на лестницу черного замка, ты уже не сможешь повернуть назад, не выполнив мое поручение!» – раскаленным кнутом хлестнуло разум очередное напутствие. Казалось, горящие, словно затухающие угли, глаза старика неотступно преследуют его.
Заскрипев зубами, Ашур сделал еще шаг, затем еще… Внезапное помутнение разума отступило, но страх, запустивший свои когти в самое его сердце, не проходил. Лишь благодаря указаниям, данным ему нанимателем, вор, словно марионетка, продолжал подниматься по лестнице. Оторопев от ужаса, он проследовал мимо застывших у ворот стражников. Если они и были мертвы, то этого никак нельзя было сказать по их внешнему виду. Глаза бравых бойцов были открыты, и, минуя одного из них, Ашур мельком увидел свое отражение в его расширенном зрачке.