Я замер с полотенцем в руках.
— Когда? — Я зарычал. Потому что я не оставил ей выхода. Ни хрена себе, она не могла разобраться с веревками. Узлы были безошибочными. Не было ни единого шанса, что я завязал их неправильно. Я проверил их дважды. Как я делал со всем остальным.
— Она сказала почему? — Спросил его Киан, когда он быстро вытирался, бросив на меня взгляд, который говорил, что он тоже ни хрена не понимает, как это произошло, но он понимал, что я был вне себя из-за этого. — Эта девушка никогда раньше добровольно не проводила с нами время.
— Она просто сказала, что устроила что-то особенное, — ответил Монро, пожав плечами, но я не упустил тот блеск в его глазах, который появлялся всякий раз, когда он был рядом с ней.
Татум Риверс была особой девушкой, из тех, кто привлекает внимание брутальных парней и удерживает его. Из тех, кто точно знает, как вывести нас из себя.
Я так внезапно стиснул зубы, что они лязгнули друг о друга.
Блейк выругался себе под нос, направляясь прямиком к своему шкафчику, прекрасно понимая, что я, скорее всего, выскочу отсюда голым в любую секунду, чтобы разобраться с этой гребаной ситуацией.
— Сэйнт, — рявкнул он. — Одежда, сейчас же. Потом мы пойдем посмотрим, что она задумала.
— Задумала? — Спросил я, и острые как бритва когти хаоса впились в мой мозг, когда я понял, что он был чертовски прав. Конечно, она что-то задумала. Она сбежала, а затем прислала нам сообщение с просьбой встретиться с ней. И дух этой девушки, казалось, только укреплялся тогда, когда я попытался принудить ее к подчинению.
— Проблемы? — Спросил Монро, выгнув бровь, когда оттолкнулся от шкафчиков.
— Это ненадолго, — прорычал я. Потому, что, если Татум Риверс думала, что я жестоко наказывал ее до этого момента, то она понятия не имела. Не. Единого. Блять. Понятия.
Вот так бросать мне вызов, отказываться понести наказание, как она пообещала, когда клялась быть нашей, перечеркнуло всю снисходительность, которую я ей позволял. Это прожигало сквозь любую привязанность, которую я, возможно, воображал, что испытываю. Потому что теперь мне предстояло показать ей, с кем именно она связалась, когда трахалась со мной. И каковы будут последствия того, когда она переступила черту.
Я успел натянуть спортивные штаны и пару кроссовок, прежде чем бросился к двери.
Другие Ночные Стражи следовали за мной по пятам, перешептываясь между собой обо мне. О ней. О том, какой именно уровень ада я собирался развязать и должны ли они попытаться удержать меня. Но к черту это. Сегодня я отказываюсь быть сдержанным.
Татум Риверс пора было уже проучить.
Я распахнул двери и выбежал в темноту, ярость бурлила в моих венах.
Я задал самый быстрый темп, на который был способен, фактически не бежав, мои зубы превратились в пыль во рту, пока я был ослеплен яростью.
— Что ты собираешься с ней сделать? — Потребовал Монро, в его тоне прозвучали покровительственные нотки, которые совсем не приветствовались.
— Все, что, черт возьми, я захочу, — прорычал я. — Она сломала мой гребаный ноутбук, затем ей позволили роскошь наказания, которое сняло с нее вину за преступление, и все же она нарушила свое слово, предала свою клятву, пошла против всего, о чем мы договорились. В этом она поклялась. И ради чего? Какого хрена она задумала?
— Я не знаю. Но если ты дотронешься до нее, я…
— Что ты сделаешь? — Я повернулся к нему, схватив за ворот его рубашки и притянув его так близко, что его нос коснулся моего, и он снова оттолкнул меня с такой силой, что я чуть не упал.
— Чего бы, черт возьми, это ни стоило, чтобы защитить ее от тебя, — прорычал он, его мышцы напряглись, когда он посмотрел на меня сверху вниз.
Я безжалостно рассмеялся ему в лицо и снова отвернулся. У меня не было времени на его гребаные щенячьи глазки и театральность. У меня была Ночь, чтобы оставить на место Связанную Ночью.
Было нетрудно определить, где именно она находилась на пляже. В конце концов, горел только один костер. И только одна фигура мелькнула перед ним с длинными волосами и в белом платье, развевающемся вокруг ее ног.
Она была не более чем размытым силуэтом на фоне пламени, и все же все мое тело заныло, когда я увидел ее.
Моя кровь горела от потребности наказать ее. Мое сердце колотилось от желания приручить ее. Моя плоть дрожала от ненасытного голода, который жаждал ее поглощения. Эта женщина. Этот дьявол. Этот ангел. В тот момент она была всем. Все мое существо было настолько связано с ней, что я был уверен, что, если она упадет замертво, мое собственное сердце тоже перестанет биться. Мне нужно было запечатлеть ее всеми мыслимыми способами. Я нуждался в этом больше, чем в воздухе, чтобы дышать, или в воде, чтобы пить. Она была всем, что нужно, чтобы навсегда утихомирить монстра во мне, и всем, что нужно, чтобы разжечь его до уровня гораздо худшего, чем я когда-либо испытывал прежде.