— Ты опоздал, — крикнула она насмешливым голосом, подняв руки над головой и пританцовывая вокруг костра, как какое-то мифическое существо, порожденное похотью и искушением.
Мы все еще могли видеть только ее силуэт, но я точно знал, что все четверо из нас были полностью загипнотизированы движениями ее тела перед пламенем.
— Почему ты настаиваешь на том, чтобы бросать мне вызов на каждом шагу? — Спросил я, мой голос дрожал от ярости или горя, и я не был уверен, от чего именно.
— Почему ты настаиваешь на том, чтобы быть таким гребаным мудаком-садистом? — Крикнула она в ответ без всякого уважения. Но я бы научил ее хоть какому-то гребаному уважению, прежде чем закончится ночь.
Я наконец подошел достаточно близко, чтобы разглядеть ее черты в оранжевом свете пламени, и она перестала танцевать, собираясь встретиться со мной лицом к лицу, прекрасная, торжествующая улыбка осветила ее лицо. Она действительно думала, что выиграла что-то здесь. Но единственное, что она заслужила, это еще большее наказание. Снова, и снова, и снова, пока послание не дойдет. Пока она не научится правильно себя вести.
— Ты могла бы встать на свои гребаные колени и начать умолять прямо сейчас, Барби, или…
Каждый мускул в моем теле напрягся, когда мой взгляд метнулся к огню, и я заметил нечто, чего было достаточно, чтобы помешать каждой мысли в моей голове воплотиться в жизнь. Я не мог пошевелиться, не мог моргнуть, не мог произнести ни единого гребаного слова, поскольку мой взгляд был прикован к предметам, которые горели в огне.
— Надеюсь, ты не возражаешь, Сэйнт, но мне нужно было немного хвороста для моего костра, — насмехалась она, ее слова звенели у меня в ушах, пока я смотрел на пламя, отказываясь признавать то, что видел.
Это не могли быть мои пластинки, не могли. Я отказываюсь принять это, потому что если бы это были они…
Мой взгляд упал на знакомый винил, оболочка все еще была почти нетронутой, когда огонь пожирал ее, и рев статических помех пронесся в моем мозгу.
— Что, черт возьми, ты наделала?! — Я заорал так громко, что мой голос эхом разнесся по бухте.
Татум испуганно закричала, когда я бросился к ней, но не успел я сделать и шага, как на меня налетело твердое тело, и я рухнул на песок, устилавший пляж, в то время как нападавший прижимал меня к себе.
— Убирайся отсюда! — Скомандовал Киан, и лицо Татум побледнело, дразнящая улыбка сползла с ее лица, когда она отшатнулась от меня. Я был уверен, что она видела, как монстр свирепо смотрит на нее в ответ, пока я боролся зубами и когтями, пытаясь вырваться из хватки Киана.
Монро схватил ее за руку и попытался оттащить, но она колебалась, свирепо глядя на меня сверху вниз, когда я почувствовал, что вес Блейка придавил и меня к песку.
— Как тебе это? Нравится ублюдок? — Она прошипела, но я едва расслышал ее.
Ушли. Ушли. Ушли.
Хаос пришел править.
Бойня не подчиняется ничьим правилам.
Глупый мальчишка, ты действительно думал, что можешь все контролировать? Жизнь — это хаос, и пора тебе научиться принимать это, иначе ты никогда не вырастешь тем мужчиной, которым был рожден.
Долбоеб!
Я выбросил локоть назад и умудрился ударить Киана по лицу, заставив его отступить назад, чтобы я мог высвободиться из его хватки.
Татум, блядь, давно ушла, и если бы она была умной, то продолжала бы бежать и никогда не оглядываться назад. Потому что, когда я снова ее увижу, я разорву ее на куски.
Я нырнул в пламя, моя плоть горела, когда я пытался спасти свою коллекцию. Что-нибудь из этого. Что угодно. Одной записи было бы достаточно. Моя рука соприкоснулась с расплавленным пластиком, и я заревел от горя, не чувствуя никакой боли в своей плоти, прежде чем другие Ночные Стражи снова оттащили меня назад.
Я размахивал кулаками, пинался, ругался и даже кусался, пытаясь вырваться от них.
Мой взгляд на мгновение задержался на ней, наблюдающей с края пляжа, полные губы приоткрыты, голубые глаза широко раскрыты, как будто она была потрясена тем, что сделала со мной. Но если она до сих пор не поняла, каким сломленным, непостоянным созданием я был, значит, она серьезно обманывала себя.