— Ты серьезно заблуждаешься, — отрезала она, ее грудь тяжело поднималась и опускалась между нами, когда она пыталась отдышаться.
— Конечно. Но когда ты будешь готова перестать притворяться, просто скажи «пожалуйста», и я заставлю тебя стонать в мгновение ока. Ты же знаешь, я могу быть по-настоящему щедрым с тобой, когда ты умоляешь.
Рычание чистой ярости вырвалось у нее, и она вырвала руку из моей хватки, ударив меня прямо в горло, так что я отшатнулся в удивлении. В тот момент, когда мой вес переместился с ее бедер, она ударила меня коленом прямо по яйцам, и я захрипел от боли, свалившись с нее, а она отползла в сторону.
— Я ни о чем не стану тебя умолять, Киан, — прорычала она, когда я схватил свое барахло и зарычал от боли и ярости. — И тебе серьезно нужно взять себя в руки.
Она умчалась в лес, и к тому времени, как я снова поднялся на ноги, ее уже давно не было.
— Вау, — сказал Блейк, выходя из-за деревьев, как какой-нибудь гребаный преследователь, когда я поднялся на ноги, начиная медленно хлопать в ладоши, как придурок. — Отличная работа по улаживанию ваших с ней отношений.
— Ты что, просто смотрел, как мы деремся? — Раздраженно спросил я.
— Ага. На минуту я подумал, что вы начнете трахаться и устроите мне настоящее шоу, — пошутил он.
— Пффф. Думаю, она скорее кастрировала бы меня прямо сейчас. И, безусловно, она приложила бы к этому все усилия. — Мы отвернулись от остатков вечеринки и направились вниз по склону к дому, даже не обсуждая это.
— Ты собираешься спать сегодня с ней? — Спросил он.
— Нет, — пробормотал я.
— А я-то думал, что ночь выпивки и драк снова сведет вас вместе, — сказал он, разочарованно качая головой.
— Ну, зато никто никогда не сможет сказать, что свидание со мной было неинтересным, — с горечью сказал я.
— Это так, — согласился он со смехом, и я закатил глаза, глядя на него, пока мы продолжали идти в тишине.
Татум Риверс была самой приводящей в бешенство, опьяняющей девушкой, которую я когда-либо встречал. Я должен был радоваться, что снова оттолкнул ее, но, конечно, я не был рад. Она быстро становилась моей зависимостью. И я задавался вопросом, как долго еще смогу продержаться без дозы.
Киан Роско был самым упрямым мудаком, которого я когда-либо встречала. Но он был не упрямее меня. И после моей попытки поговорить с ним прошлой ночью, я перестала чувствовать себя виноватой из-за того, что задела его чувства, когда все, что он делал с тех пор, как мы встретились, это подталкивал меня, оскорблял вместе со своими друзьями и обращался со мной как со старой игрушкой для жевания, которую ему нравилось время от времени вытаскивать из коробки, но при этом он никогда, никогда не забрасывал меня полностью. К черту это. И к черту его.
Я поставила будильник на половину шестого утра и встала с его кровати, даже не вздремнув, швырнув его одеяло через всю комнату, прежде чем направиться прямиком к его шкафу. Я разбросала повсюду его дерьмо, прежде чем выйти за дверь, пройдя прямо мимо него, где он спал на диване, как будто пытался растянуться на нем всем телом. Его нога была перекинута через спинку кресла, в то время как другая свисала с подушек, а рука была крепко засунута в боксеры. Он был весь в синяках и порезах после вчерашних драк, и я мрачно улыбнулась, открывая морозилку, доставая охлажденную бутылку водки Сэйнта и направляясь к нему, встав за диваном, чтобы избежать его размахивающих кулаков, когда он проснется.
— Просыпайся, просыпайся, придурок, — пропела я, откручивая крышку и выливая водку прямо на самый большой порез у него на груди.
Киан зарычал от гнева, когда проснулся, и я плеснула на него еще немного, чтобы его порезы горели, прежде чем развернуться и побежать, чтобы обеденный стол стоял между нами. Он перепрыгнул через спинку дивана с яростью, написанной на его лице, и я рассмеялась, ставя бутылку на стол с вызовом в глазах. Мой пульс сильно бился у горла, а дыхание становилось все тяжелее.
— Ты заплатишь за это, — прорычал он.
— Что ты собираешься делать, Киан? — Беззаботно спросила я, когда он подошел к другой стороне стола, смерив меня через него смертельно хмурым взглядом. Мое сердце сбилось с ритма, но мне было уже все равно. Я не боялась его. Я хотела посмотреть, как далеко я смогу подтолкнуть его, прежде чем он сорвется. — Оставишь меня в грозу в одной форме? Вторгнешься в мою личную жизнь? Посадишь на цепь и ошейник, как на собаку?
— Последнее звучит примерно так, как надо, — прорычал он, затем бросился через стол, протянув руку, чтобы схватить меня, и опрокинул бутылку с водкой. Она разлетелась на тысячу осколков, и я испуганно вскрикнула, едва успев не быть пойманной им, когда мчалась к двери.