Он ничего не сказал в ответ, и моя надежда начала рушиться. Как бы тяжело это не было для меня, я ослабила бдительность и выложила ему единственное, что у меня осталось. Свою правду. — Пожалуйста, не оставляй меня с ними одну. — Я опустила взгляд на свои ноги, мое сердце сжалось в груди, как кулак. — Ты нужен мне.
— Татум… — он вздохнул, и я посмотрела на него, обнаружив в его глазах напряженность, которая пронзала плоть и кость. — Ты не одна.
Слезы защипали мне глаза, когда я ухватилась за эти слова, нуждаясь в том, чтобы они были правдой. Он больше ничего не сказал, и я тоже. Я слишком долго ждала этого момента расставания между нами, энергия, потрескивающая в воздухе, заставляла мою кожу покалывать, а пульс биться так быстро, что я была близка к тому, чтобы сойти с ума. Затем я повернулась и направилась из зала, мое сердце бешено колотилось в груди, когда я вошла в женскую раздевалку и начала раздеваться, чтобы принять душ.
Я поняла, что моя влюбленность в Монро пустила корни, которые распространились так далеко внутри меня, что, вырвав их, я оставила бы зияющие раны в самых глубоких уголках моего существа. Но я должна была отпустить его. Ради него. Ради себя. Нам не суждено было быть вместе как паре. Нам суждено было сражаться в этой войне бок о бок против Ночных Стражей как воинам. И так оно и должно было остаться.
— Он надрал тебе задницу? — Усмехнулась Мила, когда мы одевались после душа. — Отшлепал до красноты? — Она рассмеялась, и у меня вырвался смешок, но на сердце у меня было слишком тяжело, чтобы допустить что-то большее. — О, черт, он что, совсем озверел?
— Да, он вырвал несколько жизненно важных органов и растоптал их, — сказала я с неопределенной улыбкой.
Мы вышли на улицу и попрощались. Это был конец школьного дня, и я позавидовала Миле, когда она уходила с футбольной толпой, их беззаботная болтовня возвращала меня к нормальной жизни.
Я вздохнула, возвращаясь к Храму в тени огромных сосен, растущих по обе стороны тропинки. Озеро мягко плескалось о берег неподалеку, и птицы щебетали на деревьях. В ту сторону направлялось не так уж много студентов, так как это была противоположная сторона озера от жилья. Я погрузилась в тишину, размышляя, каково было бы прожить свое время здесь, в Еверлейк, без пандемии или без того, чтобы мир ненавидел меня за это. Может быть, я могла бы быть счастлива.
***
Я лежала в кресле, уставившись в потолок и тоскуя по Монро. Я сделала все свои дела по дому и была полностью в курсе своих заданий, что было очень жаль, потому что прямо сейчас мне действительно нужно было чем-то отвлечься. Все ребята смотрели футбольный матч, который разрешили провести за закрытыми дверями на одном из стадионов. Блейк, Сэйнт и Киан с радостными возгласами потягивали пиво до тех пор, пока на столе не образовалась целая гора бутылок. Каждый раз, когда их команда забивала тачдаун, они сходили с ума, по-собачьи наваливаясь друг на друга и нанося друг другу праздничные удары кулаками в бока. Я бы, возможно, нашла это забавным, если бы они не были кучкой придурков. И я бы посмотрела, если бы играли «Гремучие Змеи», но сегодня вечером я была слишком отвлечена, чтобы даже вспомнить, какие команды встречались лицом к лицу.
Приближалось десять вечера, и я подумала, не могла бы я пораньше улизнуть в комнату Сэйнта, чтобы побыть наедине. Мои часы в библиотеке сегодня не помогли. Особенно учитывая, что Невыразимые не добились никакого прогресса и отказывались позволять мне снова называть их настоящими именами. На этой неделе Сэйнт подшучивал над ними, и они были напуганы до смерти. Я не представляю, как я когда-нибудь смогу создать из них армию. Особенно после того, как Сэйнт заставил Блейка привязать Наживку к дереву перед ними и завязал глаза Киану, который затем избил его палкой, как будто он был пиньятой, которая издавала крики вместо конфет. Сэйнт предупредил Невыразимых, что они закончат так же, как Наживка, если не будут вести себя хорошо. Он держал меня, заставляя смотреть все шоу, пока у меня все внутри переворачивалось, и я начала по-настоящему жалеть Наживку. И теперь, когда моя армия снова тряслась от страха, я не представляю, как смогу положить конец царству террора Ночных Стражей.
Я выскользнула из своего кресла, посмотрев на Сэйнта, поскольку остальные были слишком поглощены игрой, чтобы заметить, что я встала.
— Я собираюсь принять душ, а потом лечь спать. У меня болит голова.
Он на мгновение задумался, затем кивнул, и я вздохнула с облегчением, поспешив наверх, вошла в ванную и закрыла за собой дверь.