Я сделала шаг вниз по лестнице, и они все переступили с ноги на ногу, напрягая мышцы, сгибая пальцы, как будто пытались удержаться от того, чтобы подойти ближе. Хотя могли бы. Они знали, что я не больна. Но по какой-то причине они позволяли мне командовать. Это означало одно, и только одно: уровень власти между нами всеми изменился. Хотя я еще не была уверена, как этим воспользоваться. Поэтому мне нужно действовать осторожно. Но я была чертовски уверена, что использую это в своих интересах. Как бы долго это ни продолжалось.
— Итак, я полагаю, вы все хотите, чтобы всё просто вернулось на круги своя? — Спросила я, позволив здоровой доле льда проскользнуть в свой тон, оставаясь над ними на лестнице.
— А чего ты ожидала? — Ледяным тоном спросил Сэйнт.
— Она знает, что все изменилось, — проворчал Блейк. — Разве нет, Татум? Ты можешь это почувствовать. — У меня перехватило горло, а волосы на затылке встали дыбом. На секунду я не могла оторвать глаз от золотого мальчика с его темно-зелеными глазами, похожими на два озера жидких изумрудов.
Я прекрасно это чувствую.
Но что именно я чувствовала, я не могу быть уверена. Мне казалось, что моя душа покидает тело, и я задавалась вопросом, будет ли она принята в рай или в ад.
Возможно, я недооценила их. Возможно, я действительно им небезразлична. Возможно, все действительно изменится…
— Да, — подтвердила я, и спина Сэйнта выпрямилась.
— Ты все еще наша, — сказал он сильным голосом, который пронзил меня до глубины души.
Я позволила этому факту осесть во мне, и один простой ответ ясно засиял в моем сознании. Что-то, в чем я была полностью уверена, было правдой и в то же время казалось невозможным.
— Я знаю, — сказала я, вздернув подбородок. — Но теперь, вы тоже все мои.
Никто из них этого не отрицал, и я позволила кривой улыбке расползтись по моим губам, подтверждая это.
— Спускайся сюда, — потребовал Киан, выражение его лица говорило мне, что он собирался прийти и забрать меня сам, если я не сдвинусь с места.
Я попыталась унять бешеное сердцебиение, спускаясь по лестнице босиком, и от прикосновения прохладного дерева к моим ступням меня пробрала дрожь.
Я спустилась на первый этаж и была удивлена, когда Сэйнт шагнул мне навстречу. Его рука обвилась вокруг моей талии, и он притянул меня к своему твердому телу, его рот приник к моему уху, заставляя каждую частичку моей плоти покалывать от страха и пульсировать от возбуждения.
— С возвращением, Барби. — В этих словах было что-то вроде угрозы, от которой мое сердце сжалось, а колени подкосились, когда я вспомнила все, что этот зверь сделал со мной. Вещи, которые я не собиралась забывать. Вещи, за которые я хотела справедливости.
Блейк выдернул меня из его объятий, прижимая к своей груди, и я потерялась в знакомстве с его мускулами, обвивающими меня, его пряный одеколон возвращал меня к той невероятной ночи, которую мы провели вместе. Я практически задыхалась, когда мои руки скользнули по его мощному телу, прошлись по широким плечам и коснулись татуировки на задней части шеи. Мое сердце билось в такт с его, пульс подскакивал повсюду под моей кожей при воспоминании о том удовольствии, которое он мне доставил, о том, как хорошо было находиться в его объятиях той ночью. Но потом я вспомнила, как смотрела в дуло пистолета, то же самое красивое лицо, искаженное ненавистью, и кинжал страха пронзил меня.
Я отстранилась, и мой взгляд упал на Киана, который наблюдал за мной, как хищник. Он склонил голову набок, его глаза притягивали меня к себе, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть меня ближе. Я могла сказать, что он хотел, чтобы я подошла к нему, что я и сделала, привлеченная дьявольским блеском в его глазах и улыбкой, приподнявшей уголок его рта. Он был ядовитым и опасным, смертоносным и извращенным. И он был моим. Точно так же, как и другие.
Я вторглась в его личное пространство, и его руки обхватили меня, прижимая к своей обнаженной груди, жар его тела, словно печь, обжигал мою кожу. От него пахло бензином и обещанием опасности. Это отозвалось во мне на глубинном уровне, напомнив о временах, которые я проводила в лесу, заботясь о себе сама. В выживании было что-то такое простое, и в то же время в нем было что-то такое заманчиво волнующее. Киан был воплощением этого чувства.