— Если тебе так нравится смотреть, тебе стоит посмотреть запись, которую Блейк сделал о них двоих, — предложил Киан с грязной ухмылкой. — Это дерьмо горячее.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — Потребовал я ответа. — Она не давала ему разрешения на запись этой гребаной записи. Показывать это другим людям — значит, нарушать гребаный закон. Не говоря уже о неуважении и…
— Нет, если она даст свое разрешение, — вмешался Блейк. — Я никогда не показывал это никому, кроме Киана, и именно она сказала, что я могу.
— Мне это неинтересно, — настаивал я.
— Почему? — Татум насмехалась, и это еще больше разозлило меня из-за того, что она подыгрывала этому дерьму. — Ты боишься, что тебе это понравится?
— Нет, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Теперь это выходило за рамки гребаной шутки. И я был примерно в пяти минутах от того, чтобы отказаться от их детского дерьма.
— Тогда в чем проблема? — Спросила Татум. — Мне все равно, смотрите вы это или нет, ребята. Я не стыжусь своего тела.
— Это потому, что у тебя чертовски экстраординарное тело, — сказал Киан, и Татум покраснела от комплимента, ее глаза скользнули по нему, когда он прикрыл ухмылку, прижав большой палец к уголку рта.
— Это уже не смешно, — проворчал я, но, очевидно, я был единственным, кто так думал.
Татум наклонилась вперед и запустила пальцы в карман Блейка, и он ухмыльнулся ей, пока она не спеша шарила в поисках его телефона.
— Что ты делаешь? — Спросил я, когда она взяла телефон в руки, и Блейк разблокировал его для нее.
— Беру под контроль свою собственную судьбу, — сказала она, и ее глаза сверкнули так, что это всегда предвещало неприятности. Она даже не допила второй бокал, так что я знал, что это не было какой-то пьяной глупостью. Она была хозяином своего безумия. — И эта запись может причинить мне боль, только если я буду стыдиться ее. Чего я не делаю. Почему я должна стыдится? Я имею в виду, я не совсем хочу, чтобы это транслировалось на весь мир, но на моих собственных условиях, почему я не могу наслаждаться этим?
— Наша дикая девочка, — одобрительно пробормотал Киан, и от того, как он произнес «наша», у меня по коже побежали мурашки. Что он имел в виду под этим? Я знал, что они заявили о своих правах собственности на нее, и я тоже должен был обладать такой властью над ней, но я действительно не знал, что это значило для них. Я знал, что они хотели контролировать ее, но было что-то почти нежное в том, как он произнес это слово, которое не звучало так, будто он играл в игру.
Прежде чем я успел даже подумать об этом, телевизор ожил, когда Татум загрузила на нем файл с телефона Блейка, и мое горло сжалось, когда я обнаружил, что смотрю на нее и Блейка полностью обнаженными и трахающимися так, словно они никогда не насытятся друг другом.
Мои мышцы напряглись, когда мой взгляд слишком долго оставался прикованным к экрану, и ее стоны удовольствия захлестнули меня, когда я упивался умопомрачительным зрелищем ее тела, наклоняющегося к нему.
Мне следовало встать, выйти, закрыть свои гребаные глаза или что-нибудь в этом роде. Но я просто смотрел на нее, очарованный движениями ее тела, наблюдая, как сильно она наслаждается этим.
Моя кровь становилась все горячее, и мне приходилось бороться с желанием оттянуть ворот рубашки. Или поправить свой гребаный член, которому это слишком нравилось.
Господи, что, черт возьми, сейчас происходит?
Мой взгляд был прикован к экрану, когда она вскрикнула от удовольствия, и я внезапно вскочил со своего места и направился к двери, стиснув зубы от ярости.
Мне было насрать на грубость или на то, что я угодил в гребаную ловушку, которую они мне только что расставили. Все это не имело значения. Мне просто нужно было убраться к чертовой матери подальше от этого дома, от этой девчонки.
Я надел кроссовки и, не оглядываясь, вышел под дождь. Я прошел половину тропинки, когда чья-то рука схватила меня за локоть, я обернулся и увидел, что она стоит там, дождь заливает ее светлые волосы, ее босые ноги ступают по холодной дорожке, а голубые глаза полны каких-то эмоций, которые я не мог точно определить.
— Что? — Я зарычал.
— Я не хотела тебя расстраивать, — сказала она, закусив губу. Но все, что это действительно сделало, это напомнило мне о том, как она кусала ее в том видео, когда Блейк вонзал в нее свой член, и она боролась, чтобы встретить его толчки покачиванием бедер.
— Я не расстроен, — отрезал я.