Мы смотрели друг на друга целую вечность, прежде чем я отвернулся и зашагал по тропинке.
Татум Риверс была просто еще одной вещью на этой Земле, которой я не мог обладать из-за Троя Мемфиса. И я заставлю его заплатить за это вместе со всем остальным. Даже если бы для этого потребовалось все, что у меня было.
Я направилась обратно в Храм, вся мокрая, губы покалывало, а в голове гудело. Отпустить Нэша было почти невозможно, но я знала, что должна это сделать ради него. Это было просто адски больно.
Ночные Стражи подняли головы, когда я сбросила туфли и направилась прямиком к холодильнику, схватила бутылку рома и сделала большой глоток прямо из бутылки. Затем еще несколько, пока лед в моих венах не растаял, и глубокое жжение не пробежало до самой сердцевины, прогоняя боль внутри меня. Я хотела забыть все, что мучило меня сегодня вечером. Монро, мой папа, Джесс, все. Я хотела повеселиться. Я хотела вспомнить, каково это — быть свободной, дикой и неуправляемой.
Я обернулась с очередным глотком рома, скользнувшим в мое горло, и обнаружила, что все Ночные Стражи вскочили на ноги и уставились на меня. Секс-запись больше не крутилась, но жар в их глазах говорил о том, что это было все, о чем они думали, и от осознания этого у меня перехватило дыхание.
За окном сверкнула молния, на мгновение окрасив комнату в кроваво-красные тона, когда она пролилась сквозь витражное стекло. Я подошла к ним босиком, в голове у меня начало гудеть, и все тревоги растеклись по телу, забытые на время. Но не навсегда.
Я перелезла через спинку дивана, встав на подушки, так что в кои-то веки оказалась выше их, и ухмыльнулась Киану, который был ближе всех.
— Правда или действие? — Промурлыкала я, поднося ром к его губам, и он откинул подбородок назад, позволяя мне влить порцию ему в рот.
Он сглотнул, в его глазах бушевал шторм, который соперничал с тем, что бушевал за церковными стенами.
— Тройное действие.
Сэйнт откинулся на спинку стула, разливая водку по стаканам и разглядывая нас с живым интересом. Казалось, он даже не возражал, что я промокла насквозь, и с моего платья капала вода на его диван. Блейк сел рядом со мной, а Киан стоял, ожидая моей команды.
Я прикусила губу, обдумывая, чего от него хочу. То, что я действительно хотела, чтобы он сделал.
— Поклонись мне. — Я мрачно улыбнулась, когда прямо над нами прогремел гром. — И извинись за все, что ты мне сделал.
Он облизал губы, пока Сэйнт и Блейк смеялись, а я ждала, что он струсит.
— Полагаю, ты проиграл? — Спросила я, хлопая ресницами.
Киан издал низкий горловой смешок, затем опустился на колени на ковер подо мной. Он поймал меня за лодыжку, заставляя балансировать на одной ноге, а сам поставил мою ступню себе на правое плечо и крепко сжал его.
— Прости за все, что я делаю с тобой, детка. — Он злобно усмехнулся, затем повернул голову, проводя языком по чувствительной коже моей лодыжки. — Прости, что заставляю тебя желать меня в темноте. — Он провел зубами по кости, и я ахнула, жар пробежал между моих бедер. — Прости, что заставляю тебя трогать себя, пока ты мечтаешь о том, как мой твердый член входит в тебя каждую ночь. Прости, что я делаю тебя такой влажной, что Ниагарский водопад побегал бы за твоими деньгами. — Он отпустил меня, и я надавила ногой на его плечо, гнев прокатился по моему позвоночнику, мои бедра раздвинулись ровно настолько, чтобы он, вероятно, мог видеть все под моим платьем. — Я говорю это от всего сердца.
— Я не это имела в виду, — прорычала я.
— О, правда? В следующий раз тебе придется быть более конкретной. — Киан ухмыльнулся, сбросив мою ногу со своего плеча и толкнув меня на мое место, когда он встал. Моя мокрая юбка задралась высоко к бедрам, и я потянула ее вниз, когда он опустился на сиденье с другой стороны от меня, так что он и Блейк зажали меня между своими мускулистыми бедрами. Мою лодыжку все еще покалывало в том месте, где был его рот, и я чувствовала, как твердеют мои соски, а дыхание становится немного поверхностным. Задница.
— Действие или двойное действие, Сэйнт? — Спросил Киан, и Сэйнт откинулся на спинку стула, став похожим на Мрачного Жнеца, поскольку его лицо было скрыто тенью.
— Если мы играем в игру на смелость, действительно ли нам нужно определять его уровень? Все они должны раздвигать границы, иначе мне это неинтересно, — размышлял он.