Мила сидела рядом со мной, а Ночные Стражи заполнили ряд позади нас, как сторожевые псы. Если бы они были Людьми Икс, Сэйнт был бы Циклопом с лазерными глазами, которые расплавляют мозги людей с расстояния пятидесяти ярдов, Киан был бы более злой и смертоносной Росомахой, Блейк был бы Поджигателем, способным поджечь трусики на любом расстоянии, а Монро был бы Ангелом, потому что… да.
Я оглянулась через плечо на троих мальчиков позади меня, которые грызли кончик моей ручки, наблюдая, как они играют в камень, ножницы, бумагу. Тот, кто выиграл, должен был ударить проигравшего, и я закатила глаза, когда Киан протянул Блейку заранее ведомо проигравшую руку, затем я снова повернулась лицом к классу.
Вошла мисс Понтус, пытаясь всех утихомирить, хотя никто не обращал на нее никакого внимания, и направилась к своему столу, нахмурив лоб. Она взяла записку и посмотрела на меня, приподняв бровь.
— Мисс Риверс, директор Монро желает видеть вас в своем кабинете.
Мое сердце дрогнуло, и я поднялась со своего места, услышав, как позади меня отодвинулись три стула.
Я повернулась к Ночным Стражам, которые явно намеревались следовать за мной, и покачала головой.
— Я просто поднимусь наверх, чтобы встретиться с другим Ночным Стражем, придурки. Вам не обязательно следовать за мной, как голодным бродячим животным.
Сэйнт прищурился, и все трое обменялись взглядами, в которых сквозило какое-то молчаливое согласие, прежде чем медленно опуститься обратно на свои места.
— Хорошие мальчики. — Я протянула руку, чтобы взъерошить волосы Блейка, и он залаял, как собака, заставив меня рассмеяться.
Затем я потянулась к волосам Сэйнта, но его глаза предостерегли меня.
— Я казнил людей и за гораздо меньшее, Барби, — предупредил он, и я ухмыльнулась, делая шаг в сторону Киану, протягивая к нему руку, когда он одарил меня скучающим выражением лица, прежде чем в последнюю секунду повернуть мою руку и выставить средний палец перед его лицом. Он поймал мое запястье с молниеносной реакцией, сомкнув рот на моем пальце и впившись в него зубами.
— Ах! — Я шлепнула его по голове свободной рукой, и он отпустил меня с ухмылкой, откинувшись на спинку сиденья и уставившись на следы зубов, которые оставил на моей коже.
— Спасибо за угощение, детка. Поторопись. Если ты скоро не вернешься, мы отправимся на охоту. — Он заскрежетал зубами, как будто имел в виду это в самом жестоком смысле этого слова, и я ушла с хмурым видом, чувствуя на себе взгляды со всех концов комнаты, когда выходила.
Я направилась по пустому коридору, поднялась по большой лестнице, которая изгибалась на второй уровень, и двинулась вдоль холла. Старый кабинет директора школы Брауна был заколочен и заброшен после пожара с туалетной бумагой, учитывая, что никто не мог привлечь туда рабочих из-за пандемии. Итак, кабинет нового директора находился наверху, но это была не та комната, в которой я когда-либо бывала раньше.
Монро по-прежнему избегал меня, насколько мог. Теперь я знала почему, но это знание также делало меня невыносимо грустной. Мои мысли всегда возвращались к тем двум поцелуям, которые мы разделили, и мое сердце разбивалось каждый раз, когда я вспоминала, как он уходил от меня. Мы все еще были союзниками, друзьями, как я предполагала, но теперь я воздвигала вокруг него стены, пытаясь сосредоточиться на нейтральных темах. Всякий раз, когда мы спарринговали, мы тратили минимум времени на то, чтобы прижать друг друга. По сути, мы вели себя так, словно тела друг друга были сделаны из жидкой горячей магмы, поэтому я была удивлена, что он позвал меня поговорить с ним один на один.
Я направилась к двери в конце коридора и постучала, мое сердце учащенно забилось, пока я ждала, что он позовет меня войти. Когда он не ответил, я постучала снова, нахмурившись, когда ответа не последовало. Я взялась за ручку, повернула ее, но она была заперта.
Достав телефон, я отправила ему сообщение, спрашивая, где он, и прислонилась спиной к стене, ожидая его ответа.
И ждала.
И ждала.
Мой взгляд переместился на дверь в другом конце коридора. Она была приоткрыта, и к ней была приклеена записка с тремя словами, напечатанными жирным шрифтом, от которых у меня екнуло сердце.