Мой стояк быстро угасал при мыслях об этой сучке. Глубокой глотки было более чем достаточно, чтобы заглушить его, и я дал себе несколько минут, чтобы остыть, пока пил.
Когда я проглотил примерно четверть бутылки, я завинтил крышку и поставил ее туда, где нашел, прежде чем подняться наверх с согревающим алкогольным туманом, заглушающим неприятное покалывание, которое ползло по моей коже.
Я плюхнулся прямо на диван, засунув свой альбом для рисования между подушками, прикрыв одной рукой глаза, а другую засунув в штаны, чтобы обхватить свои причиндалы.
Сон, по крайней мере, был забвением, на которое я мог положиться, и мое дыхание стало глубоким через нескольких минут, когда я отдался темноте и позволил ей увести меня от реальности.
***
Я проснулся от тепла мягкого тела, прижимающегося ко мне ночью, моя голова покоилась у нее на коленях, когда она полусидела, и ее пальцы запутались в моих волосах.
Татум что-то сонно пробормотала, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее, ее голова откинулась на подушки, поскольку она крепко спала на диване рядом со мной.
Я понятия не имел, когда она появилась, и вопроса «почему» было достаточно, чтобы у меня сжалось в груди. Почему ей не насрать на меня после всего, что я ей сделал? Зачем ей было приходить сюда, чтобы утешить меня, когда она точно знала, каким чудовищем я был?
Она заерзала на своем месте, пока я наблюдал за ней, ее шея откинулась назад под неловким углом, и я вздохнул, поднимаясь на ноги.
Я наклонился, чтобы поднять ее, и она что-то сонно пробормотала, свернувшись калачиком у меня на груди.
— Расскажи мне об этом, детка, — пробормотал я, неся ее обратно через церковь в свою комнату.
Я положил ее на кровать и сделал движение, чтобы снова уйти, но ее пальцы поймали мои прежде, чем я успел куда-либо уйти.
— Останься, — выдохнула она, ее ресницы сонно затрепетали, когда она посмотрела на меня, и когда она потянула меня за пальцы, я обнаружил, что сдаюсь и позволяю ей опустить меня на кровать рядом с ней.
Она отодвинулась, освобождая для меня место, и в тот момент, когда моя голова коснулась подушки, она прижалась ко мне всем телом, ее голова оказалась у меня на груди, нога обвилась вокруг моей, а кончики пальцев мягко коснулись моей челюсти.
Я хотел возразить, но мои глаза уже закрывались, когда я притянул ее ближе, и аромат цветочного меда с ванилью окутал меня, а ее золотистые волосы защекотали мой нос. Что-то в этом запахе было успокаивающее, и мои возражения потерпели неудачу еще до того, как они слетели с моих губ.
Я не собирался превращать это в привычку. Но и бороться с этим на одну ночь я тоже не собирался.
***
Я проснулся от звука выкрикиваемых Сэйнтом проклятий, а из динамиков доносилась отдаленная запись дрочащего Блейка, и я рассмеялся про себя, натягивая подушку на голову. На самом деле я не хотел просыпаться, но теперь, когда проснулся, я понял, что чего-то не хватает. Или кого-то. В ванной рядом с моей комнатой работал душ, и я тихо застонал, отбросив подушку в сторону и проведя рукой по лицу.
Кровать рядом со мной была пуста, и часть меня задавалась вопросом, действительно ли я заснул с Татум Риверс в объятиях или мне это просто приснилось. Но опять же, если бы Татум навещала меня в моих снах, я мог бы гарантировать, что мой член возбудился бы гораздо больше.
Я заставил себя сесть на краю кровати как раз в тот момент, когда Татум вошла в комнату, завернутая в полотенце, ее пристальный взгляд скользнул по мне, когда я посмотрел на нее.
Между нами повисло долгое молчание, и она медленно прикоснулась пальцами к татуировке фломастером, которую я сделал ей прошлой ночью. Я был удивлен, что она не смыла ее в душе, и чуть было не спросил ее, почему нет, но слова просто застряли у меня в горле.
— Доброе утро, — проворчал я, поднимаясь на ноги.
— Доброе утро, — ответила она, сжимая полотенце так, словно либо следила, чтобы оно не упало, либо собиралась его уронить. И если бы она это сделала, то каждая последняя трещинка в моей броне рухнула бы.
Я обошел ее и направился в ванную, с резким щелчком захлопнув дверь, направляясь отлить, зевая сквозь тупую головную боль, которую виски преподнесло мне в качестве прощального подарка.
Блейк постучал в дверь со своей стороны ванной, и я проворчал, чтобы сказать ему, что это я, прежде чем он вошел.
— Я так чертовски возбужден, — пожаловался он, сжимая член через боксеры, когда пересек комнату и включил душ.