Потребовалось три попытки, прежде чем он ударил по щекотке, и рев ярости вырвался у него, когда зубная паста разбрызгалась во все стороны.
Я побежал еще до того, как он выпрямился, смех сорвался с моих губ, когда он бросился в погоню. Я метнулся обратно к остальным и забрался за диван между нами, когда он ворвался в комнату с этим гребаным ножом в руке и зубной пастой на одной стороне лица.
— Хватит! — Взревел Сэйнт, когда Татум начала смеяться, и Монро тоже удивленно рассмеялся. — Прибереги эту агрессию для сталкера. Сегодня тот самый гребаный день.
Киан проклял меня, повернулся и бросился обратно в свою комнату, ухитрившись никого не зарезать на ходу и захлопнув за собой дверь.
Я налил себе кофе, чтобы справиться с похмельем, и подпрыгнул от неожиданности, когда теплая рука обхватила мою.
— Как дела сегодня утром? — Татум выдохнула, и этот взгляд в ее глазах сказал, что ей действительно не все равно, хотя я не имел права ожидать этого от нее.
— Не так мрачно, — признал я, потому что это было правдой. Иногда мое горе казалось чудовищем в комнате, ужасающим и задумчивым, которое невозможно игнорировать. Для других это было больше похоже на тяжесть, которую я должен был нести, но с нагрузкой можно было справиться. По крайней мере, большую часть времени.
Она мягко улыбнулась мне, снова сжав, прежде чем отпустить, когда все собрались у двери в куртках и ботинках. Я тоже поспешил натянуть свою, добавив шапку на волосы и пристроившись среди всех, когда мы направились в морозную ночь.
Пока мы поднимались по тропинке, все было тихо, только уханье совы эхом разносилось над озером, а наше дыхание поднималось облаками вокруг нас. Татум шла в середине нашей группы, и в этом было что-то такое, что казалось правильным. Как будто это было ее место. Между всеми нами.
Я не потрудился спросить, куда мы идем, когда мы направились к основной части кампуса. Если мы искали преследователя, то, как я догадался, направлялись в общежитие.
На улице было чертовски холодно, мир отливал серебром в лунном свете, и Татум обхватила себя руками, дрожа.
Я двинулся, чтобы обнять ее, но, прежде чем я успел это сделать, Киан оказался первым, прижимая ее к себе, не говоря ни слова, несмотря на бушующий гнев, который, я знал, все еще кипел между ними. Иногда он удивлял меня тем дерьмом, которое вытворял. Например, он всегда был самым большим и злобным мудаком в комнате, но время от времени он просто проговаривался, насколько на самом деле велико его сердце, сам того не желая.
Она все еще дрожала, даже когда он обнимал ее, и после минутного колебания я тоже обнял ее с другой стороны.
Она удивленно посмотрела на меня, и я подмигнул ей.
— Мы заставили тебя кончить вместе, милая, думаю, вместе мы сможем согреть и тебя. Почему у тебя такой шокированный вид?
Монро откашлялся и двинулся немного впереди нас, шагая рядом с Сэйнтом, как человек на миссии.
— Я думаю, потому что… в этом для вас обоих нет особого смысла, — сказала она тихим голосом, как будто мысль о том, что мы просто обнимаем ее из вежливости или потому, что хотим позаботиться о ней, не приходила ей в голову. Или так оно и было, и это была такая чертовски чуждая концепция, что она не могла ее постичь.
— Для нас также не было особого смысла, когда мы заставляли тебя кончить, — пробормотал Киан, но на его губах играла ухмылка, которая говорила, что он не так уж сильно возражал против этого.
— Я все еще получал удовольствие, — сказал я, пожимая плечами. — Не так сильно, как мне бы хотелось, но…Я думаю, мы заслуживаем немного такого обращения с твоей стороны.
— Много такого обращения с моей стороны.
Киан фыркнул от смеха и наклонился ближе, чтобы прошептать ей на ухо.
— Возможно, ты сможешь устоять перед членом Блейка, попробовав его на вкус, но как только ты трахнешь меня, тебе больше никогда не захочется говорить мне «нет».
— Пожалуйста, — усмехнулся я. — Я гарантирую, что мог бы заставить ее кончить больше раз, чем ты ее за одну ночь.
— Сомнительно, — ответил Киан. — Ты можешь выиграть кучу дерьма, золотой мальчик, но это только потому, что я не люблю соревноваться за многое. Но в этом я бы вытер тобой гребаный пол.
— Хочешь поспорить? — Я поддразнил.
— Вы серьезно заключаете пари на то, сколько раз вы сможете довести меня до оргазма за одну ночь? — Спросила Татум, звуча где-то между восторгом и возмущением от этой идеи.
— Вы пара идиотов, — рявкнул Сэйнт, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нас. — Это против правил — делать что-либо подобное, и невежливо предполагать, что она этого захочет.