Я насмешливо отсалютовала ему, все еще сжимая губы, а его рот сжался в жесткую линию. Он потянул меня за собой вокруг церкви на лужайку, которая спускалась к озеру.
— Войди в озеро и полностью погрузись в воду, а затем вернись ко мне через две минуты. — Он посмотрел на часы, жестом показывая мне идти, и я собралась с духом, подбежав к воде, как будто действительно хотела искупаться в этом чертовом ледяном озере, шагнула в него и подавила вскрик, когда холод окружил меня.
Оказавшись по пояс в воде и дрожа, как осиновый лист на ветру, я заставила себя нырнуть под воду. Я ахнула, когда вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, промерзла до костей, когда снова выбралась наружу, мои розовые шорты и майка стали почти прозрачными, когда я поспешила встать перед Сэйнтом, стуча зубами. К его чести, он не отвел взгляда от моего лица.
— Сто прыжков. Вперед, — потребовал он, и я начала выполнять их, пока холодный ветер бушевал вокруг меня, а в ботинках хлюпала вода. С каждым прыжком я мысленно проклинала Сэйнта и одновременно считала. Раз — придурок. Два — мудак. Три — проныра Голлум. Четыре — лорд Шитсуорт.
Когда я дошла до девяноста пяти, я ограничилась односложными, менее креативными, но все еще эффективными оскорблениями. Девяносто шесть — придурок. Девяносто семь — сучка. Девяносто восемь — задница. Девяносто девять — член. Сто — п…
— Хорошо. Теперь теплее? — Спросил он, и хотя моя кровь бурлила, с кожи все еще стекала холодная вода, и она быстро остывала на ветру. Поэтому я нахмурилась и ничего не сказала, мысленно заканчивая свое предложение: … изда.
— Ложись на пол. Ползком к тому дереву и обратно. Пятнадцать секунд. Вперед!
Он указал на ясень, который находился в сотне ярдов от меня, и я спрыгнула вниз, поползла ползком вперед и покрылась грязью, когда я скользила по земле, мои шорты задрались на задницу и открывали ему вид. Вероятно, ему нравилось это унизительное дерьмо, садист он и есть.
Как только я вернулась к нему, он скомандовал мне сделать это снова. И снова. И снова. Я ползла к дереву и обратно тридцать раз, прежде чем он сказал мне встать. Я тяжело дышала, когда стояла, мои конечности болели, тело было грязным, но воля все еще оставалась целой. Даже если бы он продержал меня здесь в таком состоянии весь день, я бы не сломалась.
— Ты все еще не понимаешь, Барби? — Промурлыкал он, подходя ближе. — Я все контролирую. Всегда. И ты находишься под моей крышей на неопределенный срок, поэтому ты должна смириться с тем, как я поступаю, иначе твои наказания будут становиться все более суровыми. Я думал, мы начинаем добиваться прогресса.
Моя верхняя губа отвисла.
— Ты скрываешь от меня самое ценное в мире. Я не собираюсь просто склоняться и принимать это.
Сэйнт прищелкнул языком.
— До недавнего времени ты даже не знала, что они все еще существуют. И я верну их тебе, как сочту нужным. Если ты будешь хорошо себя вести сегодня, возможно, ты заслужишь одно.
— Отдай их все мне, — потребовала я, моя кровь опасно закипела.
— Одно, если ты будешь вести себя хорошо, или вообще ничего. Так что же это будет? Будет ли твое наказание хотя бы чего-то стоить, Барби? Или ты предпочитаешь страдать ни за что?
— Я страдаю не зря, я испортила твою одежду, — прорычала я.
— Да, и, хотя я очень разочарован в тебе из-за этого, я могу быстро заказать новую одежду. Я не привязан к вещам, которые ношу. Но ты вела себя как ребенок, и тебе нужно научиться уважению.
— Уважению? — Я фыркнула. — Почему я должна тебя уважать? Ты забрал у меня все.
— Я? Или это я подарил тебе мир? Когда ты приехала в Еверлейк, у тебя не было ни друзей, ни связей, ни статуса. Я дал тебе верное племя, которое будет убивать ради тебя, я соединил тебя с самыми могущественными людьми в этой школе, я помог тебе подняться и стать королевой, достойной своего места среди нас.
— Ты сделал меня своей не ради моего блага, Сэйнт, — прошипела я. — Ты хотел сломать меня, и то, что ты хранишь мои письма, доказывает, что ты все еще пытаешься сломать меня.
Его брови поползли вверх.
— Да, я действительно этого хотел. Но я больше не пытаюсь сломить тебя, Татум, я увидел в тебе силу, я увидел, кто ты на самом деле. Теперь… Я формирую тебя.
Я фыркнула, отводя от него взгляд.
— Думай, что хочешь, Сэйнт. Ты можешь попытаться сломать меня, придать мне форму или что угодно еще. Но единственное, чего тебе никогда, никогда не удастся сделать, — это удержать меня.
Что-то дрогнуло в его взгляде, и его горло поднялось и опало, когда он уставился на меня. Я обхватила себя руками, дрожа, холод медленно проникал в мою настоящую душу.