— А что, если я не захочу присоединяться к вашей маленькой банде? — Я усмехнулся.
— Здесь нет размытых границ. Ты в деле или нет. Тебе нужны наши секреты? Наша защита? Наша преданность? Наша девочка? Тогда ты станешь четвертым Ночным Стражем. Все или ничего. — Сэйнт пожал плечами, как будто не просил меня продать душу дьяволу, и я перевел взгляд на двух других, чтобы посмотреть, что они об этом думают.
Теперь интерес Блейка определенно возрос, и он смотрел на меня так, словно я был соперником, кем-то достойным его внимания. Темные глаза Киана вспыхнули голодом, который я не часто видел в нем вне ринга. То, как напряженно они все смотрели на меня, говорило о том, что они хотели этого. И не только это, но они верили в это всем сердцем. Они действительно думали, что, если они примут меня в свою банду, я буду принадлежать им всю жизнь. Что моя лояльность будет непоколебимой, а мое доверие к ним безоговорочным.
— И что именно влечет за собой должность Ночного Стража? — Спросил я скучающим тоном, не позволяя им заметить мой интерес к этому. Но если бы они действительно верили в узы своего братства так, как утверждали, возможно, для меня это был бы золотой билет, позволяющий получить доступ ко всем их глубочайшим, темнейшим секретам. Возможно, они предлагают мне шанс, которого я так долго ждал, нанести удар по Сэйнту и его семье таким образом, чтобы по-настоящему навредить им.
— Для начала тебе нужно пройти инициацию перед школой, — сказал Блейк.
— И тебе понадобятся новые татуировки, — добавил Киан, протягивая руку, чтобы похлопать меня по затылку.
От этого предположения по моей коже пробежали мурашки. Конечно, я заметил одинаковые татуировки, которые были у них троих именно в этом месте на тыльной стороне шеи. Каждая из них немного отличалась, но явно связана. Стрела в полете. Насилие, ожидающее своего часа. В искусстве этих рисунков была красота, но в них была и опасность. Неужели я действительно позволил бы им выделить меня как одного из них таким постоянным, очевидным образом?
— Я сомневаюсь, что здесь открыты хоть какие-нибудь тату-салоны, — пренебрежительно сказал я.
— К счастью для тебя, у меня есть свой пистолет, — сказал Киан. — Я могу сделать это для тебя.
— Ты думаешь, я подпущу тебя к себе с тату-пистолетом? — Я усмехнулся.
— Он сделал наши, — сказал Блейк. — И половину своих собственных татуировок тоже. Это один из его многочисленных скрытых талантов.
— Например, отсосать тебе член, чтобы ты пел ему дифирамбы? — Я растягивал слова, в основном потому, что чувствовал, что меня загнали в угол, и мне нужно было время подумать. Это предложение могло бы стать ответом на мои мечты или началом серьезного гребаного кошмара.
Я видел и слышал все о том, как они обращались с Татум с тех пор, как уговорили ее стать их девушкой, и, хотя у меня не было ни малейшего намерения соглашаться на какие-либо подобные условия, я должен был думать, что в этом был подвох. Если бы я связал себя с ними таким образом, это были бы прочные узы. Они не позволили бы мне легко отказаться от них. Хотя я был готов поспорить, что разорвать семью Сэйнта на части и сжечь их дотла может быть достаточным, чтобы меня изгнали.
— Да, я очень хорошо сосу член, — поддразнил Киан. — Но только для моих братьев. Ты сможешь узнать сам, когда принесешь присягу.
Блейк фыркнул от смеха, а губы Сэйнта скривились от удовольствия, но никто из них не отвел от меня своего внимания.
— Как, по-твоему, мне сойдет с рук присоединение к вашей маленькой банде, пока я директор этой школы? — Я усмехнулся, выигрывая время, пока пытался сообразить, что делать. — Я просто должен пройти через ваше посвящение, сделать татуировку, которую все будут видеть все чертово время, и прийти тусоваться с вами в Храм, и никому не будет дела? У родителей и учителей не возникнет проблем с этим? Да ладно…
— Я действительно не думаю, что ты имеешь хоть какое-то представление о власти, которой мы обладаем, — съязвил Сэйнт. — Если мы скажем, что это приемлемо, ты можешь поспорить на свою задницу, что каждый ублюдок в этой школе согласится, что это лучшее, что с ними когда-либо случалось. Ты слишком привык жить среди масс. Дело даже не в том, чтобы быть элитой. Мы выше элиты, выше их всех. Они преклоняются перед нашими желаниями и благодарят нас за любую каплю внимания, которую мы им уделяем. То, что мы решаем, заменяет любые правила, которые, как ты можешь быть уверен, связывают тебя. Потому что, уверяю тебя, они последуют за нашим словом. Этим миром правят две вещи. Деньги и власть. У нас и того, и другого больше, чем ты можешь себе представить.